Не зря хотел заранее спросить у нее адрес. Видимо, жопа чувствовала, что что-то такое может произойти. На всякий случай осторожно притрагиваюсь к ее плечу и, когда в ответ нет никакой реакции, костяшкой пальца отвожу волосы с лица. Правда спит, хоть даже во сне всхлипывает и прикусывает нижнюю губу.
Меня тяжело как-то «растрясти» на эмоции. Когда был моложе, казалось, что чем больше я буду пытаться понять женщину, тем лучше и качественнее будут наши отношения. Оказалось, что это мнение было одно из самых ошибочных в моей жизни. И как-то однажды, после очередного разрыва, я пообещал себе, что больше никто и никогда не вытащит из меня ничего сентиментального. Никакой любви, никаких обещаний об одной на двоих крышке гроба, и с самого начала полная ясность: все, что начинается, даже если начинается пиздато, все равно закончится. И не на пороге ЗАГСа или парным местом на кладбище.
Но именно сейчас мне не хочется быть черствым мужиком, который растолкает заплаканную девчонку с разбитым сердцем и отвезет ее туда, где она, возможно, останется один на один со своим горем.
Ну а раз мы вроде как договорились на совместный завтрак, то какие еще могут быть варианты?
До дома — я, наконец, перебрался жить загород — ехать примерно минут тридцать.
Делаю музыку тише, выбрасываю наполовину пустые бутылки в ближайшую урну и сбрасываю настырный входящий вызов, когда на звонящем в беззвучном режиме экране появляется буква «Н». У моей бывшей точно протекла крыша, раз творит такое на собственной свадьбе. Хорошо, что это уже не моя проблема.
Дорогу на моей любимой горке, где меня зимой, пока шло строительство и нужно было пинками подгонять рабочих, «поцеловал» в бок пьяный вдрызг сосед на «Мерине», размыло. Хорошо, что мое старое американское ведерко запросто выгребает и из такого дерьмища. Вообще без проблем.
Моя спутница так ни разу и не просыпается. Только однажды что-то бормочет сквозь сон и ерзает, как будто ищет более удобное положение.
И даже когда осторожно беру ее на руки, коленом закрывая дверцу, не издает ни единого звука. Только как-то доверчиво, как маленькая, прижимается щекой к плечу. Только раз морщит нос, когда на крыльце ей на нос падает тяжелая дождевая капля. Но все равно продолжает спать, как убитая.
Я укладываю ее на диване на первом этаже. Он большой и удобный, я и сам люблю тут поспать, когда вечером туплю в игровую приставку и становится тупо лень просто подняться в спальню. Так что подушка и теплое одеяло здесь тоже есть. Стаскиваю с Очкарика туфли, секунду медлю, сражаясь с чертями в голове, которые нашептывают, что за мое терпение и примерное поведения я заслужил бонус. Тот, вокруг которого весь вечер вертелись мои мысли.