Мы поднимаемся на крыльцо — и все разговоры за столом прекращаются. Как будто застолье накрыли колбой с вакуумом. Даже воздух за ушами вибрирует и потрескивает от напряжения.
Я веду Антона к отцу, который, заметив нас, уже поднимается, наспех вытирает руки салфеткой и с интересом разглядывает Антона.
— Папа — это Антон, Антон — это мой папа, Владимир Юрьевич.
Есть кое-что, что я струсила сказать моему уставшему майору. Испугалась, что раздумает приезжать. Противоречивая моя бестолковая натура: я же хотела, чтобы он приехал, я от радости прыгала, когда услышала, как заводит мотор. И тут же принялась грызть себя за то, что эгоистично, из-за банальной трусости, подставляю под удар и стихийное бедствие под названием «Знакомство с папой».
Потому что папа, хоть он самый лучший мужчина в моей жизни, всегда априори негативно настроен на любого мужчину, который появляется в пятиметровом радиусе около его дочки.
— Владимир, — называется папа, не спеша первым подавать руки. — Мужчина в погонах?
Антон не тушуется, протягивает руку.
Не раскрытой ладонью и не тыльной стороной. Он протягивает ее уверенно, спокойно, ровно ребром.
Я задерживаю дыхание.
Для кого-то это ерунда, формальность. Мы живем в двадцать первом веке, где дети не должны получать одобрение родителей. Но моя семья — это единственное, чем я безусловно дорожу. Моя тихая гавань, когда штормит. Люди, которые принимали меня всегда и во всем.
И спасали.
Дважды.
— Майор, — расшифровывает звание Антон.
— Подполковник в отставке, — говори отец и пожимает руку.
Я чувствую ком в горле. Большой и сахарный, как пончик в разноцветной ванильной глазури. Мне так хорошо, что сейчас зареву. Я так горжусь своими мужчинами, что в порыве сантиментов быстро тянусь к папе, звонко чмокаю его в щеку и тут же снова хватаюсь за Антона. Как будто он — плод моего воображения и может исчезнуть в любую минуту.
— А меня? — Антон наклоняется ко мне с довольной едва заметной улыбкой.
Просто дьявольски красивый сейчас с этими карими глазами и родинками, и сединой в волосах. Даже не верится, что неделю назад, когда мы впервые увидели друг друга, я посчитала его «так себе». Глаза мои были явно в неправильном месте.
Я подтягиваюсь на носочках, чтобы легонько дотронуться к его губам, но в последний момент решаю не рисковать. Все же папа бдит, даже если первое впечатление Антон на него произвел самое положительное. Так что просто притрагиваюсь щекой к колючкам моего майора и выдыхаю, потому что отец принимает бутылку коньяка с довольным кряхтением и тут же возвращает ее Антону со словами: «Ну, раз младший по званию, тебе и открывать».