Алло! Да, это я.
(Подобострастно.) Здравствуйте, здравствуйте! Я убедительно прошу вас подождать еще три дня… он нездоров. К ветеринару? Нет, не водила. Я сама в бешенстве. Уколы? Кому? Мне? А я здесь при чем? Послушайте, дайте мне еще три дня, и, если я его не найду… я хотела сказать, если он не поправится, я выйду дежурить вместо него, сама. Всего доброго.
(Кладет трубку на рычаг.)Снова звонит телефон.
Алло! Я, Диночка. Нет. И Мишки нет. Ты обедать придешь? Ну иди, я дома. (Кладет трубку.)
Звонок в прихожей.
(Снимает трубку.) Алло!
Звонок в прихожей повторяется.
Алло! (Сообразив, бросает трубку, бежит открывать.)
На пороге — П а в е л И в а н о в и ч. Звонит телефон.
(Застывает перед Павлом Ивановичем, потом снимает трубку.)
Павел Иванович проходит в комнату.
Алло! Здравствуйте, Григорий Иванович! Да вот… (Бросает взгляд на Павла Ивановича.) Затянулся. Я понимаю. Стены?.. Уже оклеены… кое-где. Потолки? Да… местами. Высокие очень. (Слушает.) Да нет, не пьяница, просто неорганизованный человек. Понимаю. Знамя. Понимаю. Но, Григорий Иванович! Ведь это библиотека моего покойного мужа, так сказать, наша собственность. Нет, я не отказываюсь, но, согласитесь… Я приму все меры. Обещаю. (Кладет трубку.) Я могла объявить всесоюзный розыск, и вас привели бы в кандалах! В цепях!
П а в е л И в а н о в и ч. Мне надо видеть Дину Алексеевну.
Ю л и я И в а н о в н а. А мне надо… (Расплакалась.) Противный… гадкий… безответственный! Где Михаил?
П а в е л И в а н о в и ч (мрачно). Не знаю.
Ю л и я И в а н о в н а. Неделя — псу под хвост! Чтоб завтра оба явились: он — туда, а вы — сюда! Слышите? Я требую!
П а в е л И в а н о в и ч. Где Дина Алексеевна?
Ю л и я И в а н о в н а. Откуда я знаю? На работе!
Пауза.
Павел Иванович, голубчик, я погибаю! У меня же никого не осталось кроме Диночки! Одна на всем свете… ни души. А ведь было время… в этих высоченных, неуютных комнатах шумела жизнь. За этим столом собирались трое мужчин: мой Кузя, мальчики… Господи, господи! Куда все подевалось? В сорок втором убили Костика… Славик погиб в сорок четвертом. Когда принесли второе извещение — я ослепла. Если б не мой Кузя… (Махнула рукой.) А потом он… сел в это кресло и не смог встать. Десять лет возила я его на каталке, а он работал, работал, работал… Потом не стало и его. И тогда судьба сжалилась надо мной — послала мне Диночку. Тоже — через горе. Умер мой брат-вдовец. Бедная девочка, ей тогда было неполных семнадцать. Иная мать так не трясется над новорожденным, как я тряслась… Потом грянул этот ее нелепый роман! Шальной, необеспеченный парень. Видит бог — я сопротивлялась, как могла. И случилось чудо — он исчез. И вот теперь, когда наконец речь идет о ее судьбе… появляетесь вы! Клянусь, я этого не заслужила!