Я перевернулся, стянул трубку и зарычал в телефон:
— Что?
— Ты проснулся? — спросил голос Джима.
— Я же разговариваю с тобой.
— Это не значит, что ты проснулся. Может, ты еще дрыхнешь.
— Джим, если ты сейчас же не скажешь мне чего тебе надо, я до тебя доберусь и вытряхну это сам.
— На развлечения нет времени, ворчун. У тебя бранч с тетушкой Би.
— И ты говоришь мне это сейчас? — Ничего хорошего от встречи с альфой клана гиен не предвидится. Являясь будой, она, похоже, находила значительное удовольствие в том, чтобы усложнять мне жизнь.
— Я говорю тебе это сейчас так же, как уже напоминал ранее.
— Не помню. Я обязательно должен идти?
— Ты помнишь только то, что хочешь, и да, обязательно.
— Зачем и что ей нужно? У меня планы на сегодня.
— За тем, что ты обещал, что появишься. Не знаю, почему она хочет тебя увидеть.
Брехня.
— Да, все ты знаешь. Ты уже давно про всех все разнюхал.
— Звучит как комплимент. В любом случае, Би, как всегда, плетет свои интриги, держа рот на замке, так что твоя догадка не хуже моей.
Обычно Джим знал о вещах до того, как они имели возможность случиться. Но Би была особенным случаем. Она не любила кошачьих и не доверяла им. На самом деле буды никого особо не любили.
— Какого бы черта там ни было, как всегда, лучше не попадаться на подкупе чиновников, публичных оргиях или просьбах о дополнительном финансировании. Это как в песне Уоррена Зевона: «Каждый раз, когда она хочет меня видеть, это заканчивается вызовом адвокатов, оружием и деньгами».
— Как так вообще!? Ты вспоминаешь тексты этих старых песен, но я вынужден постоянно напоминать тебе о каком-нибудь важном дерьме?
— Зато тебе есть чем заняться и это заставляет чувствовать себя полезным. Во сколько и где?
— Час дня, дом Диллардов. Ты можешь еще немного поспать, но у тебя не останется времени, чтобы навести марафет.
— Заткнись, Джим. Как насчет потягать тяжести и провести спарринг позднее?
— Может быть, но ты действительно хочешь устать и облажаться со своей важной вечеринкой с трусиками?
— Я хотя бы увижу трусики. А что там у тебя по этой части?
Он ничего не ответил.
— Знаешь, если ты и дальше будешь отмахиваться от Дали, она наложит на тебя какое-нибудь азиатское приворотное заклинание вуду.
Тон Джима резко изменился.
— Милорд, машина будет готова через полчаса.
В ухе прозвучал сигнал отключения.
Видимо, Дали — болезненная тема для обсуждения, а может, ему просто не нравилось, что я знаю один из его секретов. Так ему и надо. Он был слишком озабочен моей личной жизнью и нуждался в своей собственной. Я знал, что она ему нравилась. Я мог сказать это по тому, как он разговаривал с ней, смотрел на нее, когда думал, что никто не замечает, старался прикрыть ее после очередной тупой аварии на дороге. У любого другого члена его клана, неважно, мужчины или женщины, были бы сломаны руки или ноги в следующий раз, когда они ослушались его. Джим не любил насилие, хотя, как альфа клана котов, он был готов использовать его в качестве инструмента. Боль — отличный учитель. Кроме того, мы быстро исцеляемся. То, что у людей занимает недели, на нас заживает за пару дней или даже часов.