— Ты уже попрощалась со мной, позволь теперь мне попрощаться с тобой, — прошептал он.
Я смотрела на Андрея, стараясь запечатлеть его взгляд таким навсегда.
Он бережно обхватил моё лицо двумя руками и притянул к себе. Его губы были такими тёплыми и волнующими, что моментально бросило в жар, и я обхватила любимого мужчину за талию, крепко прижавшись к нему всем телом. Дыхание Андрея участилось, и он крепче прижал меня к себе.
— Ника… — прошептал он, но я прикрыла его губы своей ладонью и покачала головой.
— Не говори ничего…. Я всё знаю…
Он нежно поцеловал мою ладонь и последний раз провёл пальцем по щеке.
— Будь счастлива… — на прощание прошептал он, выпустив меня из своих объятий. — А я счастлив, что повстречал тебя, — затем сделал шаг назад и скрылся за занавеской.
Я смотрела сквозь плющ, как он уходил, стараясь держать себя в руках и бороться с отчаянием и болью, душившей меня изнутри.
На столике осталась маленькая коробочка, где лежал самый дорогой мне подарок — его душа.
Прийти в себя удалось только после того, как услышала громкие голоса и поняла, что во дворе кто-то ругается. Залпом осушила стакан с соком и вышла из своего укрытия. Немецкий язык был и так грубым, а вперемешку с повышенным тоном вообще напоминал ругательства.
Все быстро засуетились вокруг ругающейся пары, которой оказалась Анна и её муж. Анна, как это ни странно, плакала. Я вообще сомневалась, что у этой женщины присутствует такая способность, однако, видимо, присутствовала.
Подошла ближе и протиснулась сквозь толпу.
Анна кричала на мужа и заливалась слезами — он кричал в ответ, пытаясь её увести.
— Не хочу! — Анна перешла на русский. — Убери руки! Я не хочу больше быть с тобой.
— Успокойся! — через толпу протиснулись Андрей и Николас.
— Ник, — Анна повесилась у него на шее. — Ник, милый, пожалуйста, не делай этого! Я не смогу жить без тебя! — плакала она.
Ник опешил, пытаясь разорвать её цепкие объятия.
— Аня, успокойся, — тихо сказал он.
— Ник, я люблю тебя, пожалуйста! — на Анну жалко было смотреть.
Видимо, за это время она успела изрядно выпить и далеко не шампанского, и теперь её пробило на откровенность. Мне стало её жаль, ведь я понимала её, как никто другой.
— Ник, — Анна плакала навзрыд. — Не бросай меня, я буду ползать на коленях, чтобы ты меня простил, я буду унижаться, только не бросай.
— Аня, — Андрею всё-таки удалось оторвать её от брата. — Аня, приди в себя, тебя уже снимают, здесь люди. Перестань позориться.
— Буду! — верещала она. — Пусти меня! — теперь она увидела меня, с мольбой обратившись: — А ты! Ты не любишь его! Зачем он тебе?!