Раздавшийся невдалеке стон, оторвал Гордеева от размышлений. Он взглянул в ту сторону. Облокотившись на склон овражка Гордеев, увидел еще одного воина. Дмитрий сразу его узнал. Это был десятник его дружины Добран.
Воевода опустился на колени перед воином, положив его голову себе на колени. В теле десятника еще теплилась жизнь. Но было видно, что истекают последние мгновения. Кольчуга не защитила своего хозяина от узкого лезвия. Клинок пробил тело ратника в районе сердца, но прошло рядом, не задев его. От болевого шока и внутреннего кровотечения десятник потерял сознание, и его посчитали мертвым. Мороз практически довел дело до конца. Его лицо было бледным. Пальцы почернели от обморожения. Несчастный открыл запавшие карие глаза. Узнав Гордеева, он слабо улыбнулся.
— Прости, воевода, — прошептал он растрескавшимися губами, — не уберег я митрополита…
— Все будет хорошо, — сам не зная, почему, проговорил Дмитрий.
— Брось, воевода, — усмехнулся, Добран, — мы оба знаем, что мне конец. Так выслушай меня. — он замолчал на мгновение, но собрав оставшиеся силы, продолжил, — То были черные монахи латиняне. Их было всего десять. Но таких бойцов я еще не видел. Они перебили нас как не обученных новобранцев. Я достал только одного. Монахи унесли его тело с собой. И митрополит с ними. Он еще жив… — Добран с силой сжал руку Дмитрия- Найди его, воевода, и отомсти за нас…
Тело десятника изогнулось в судорогах. Он закашлялся кровью. Его тело обмякло. Стекленеющие глаза с мольбой взирали на Гордеева.
— Клянусь, что я найду митрополита и отомщу его похитителям за все, — пообещал Дмитрий, закрывая глаза друга.
Глава 8 Начало Европейского похода Батыя (битва на реке Серет)
Что может лучше для степного жителя, чем степь весной. Монгольский лагерь раскинулся на многие мили, в пойме небольшой реки не далеко от границ Валахии. После весеннего половодья, вода спала, образовав целый ряд озер- лиманов, окаймленных густым камышом. Между лиманами попав в благоприятные условия, тянулась к солнцу луговая трава, закрывающая в отдельных местах лошадь с всадником.
Расставленные шатры и множество скота, не в состояние уничтожить всю растительность весенней степи. Вокруг лагеря, насколько хватало глаз, на много верст раскинулся пестрый травяной ковер из тюльпанов и других цветов красного, желтого, оранжевого, синего, белого цвета.
В золотом шатре Бату хана стоял запаха пота множества тел, которой не могли перебить даже дымящиеся повсеместно благовонья. Туда, сюда сновали рабы с золотыми блюдами ароматного мяса и кувшинами кумыса.