Так мы завалили семерых или восьмерых, и в какой-то момент потеряли бдительность. Какая-то тварь схватила меня за щиколотку и я рухнул на асфальт, содрав кожу на руке и дико треснувшись головой. Не успел я и глазом моргнуть, как на меня навалился зомби в спецовке дорожного рабочего, я только и успел, что выставить перед собой на вытянутых руках биту, держа ее за оба конца, в которую он и вцепился зубами. За щиколотку меня продолжали тянуть, я скосил глаза и заорал от ужаса: меня за ботинок кусала пожилая, некогда респектабельная дама в деловом костюме!
Пнув ее второй ногой, я боролся с рабочим, но толку было мало, я чувствовал, что вот-вот и я не смогу больше держать биту.
Леху тоже здорово прижали. Его топор застрял в башке какого-то типа, и здоровенный толстяк без уха и с откушенными пальцами на левой руке схватил Леху за плечо и тянул на себя.
— Ах ты ссука! — рявкнул Леха, вывернулся, вытянул из-за пояса пистолет…
Ба-бах! В голове у толстяка образовалась дырка. Бах! Дорожный рабочий свалился на меня кулем, не проявляя никакой активности.
Я вывернулся из-под него, пнул хорошенько тетку, вскочил на ноги и ударом, похожим на тот, которым пользуются игроки в гольф, раскроил битой ей череп. Громко хрустнуло, и у меня в руках остался только ручка. Бита раскололась на несколько частей.
— Говнище китайское, — изрек я.
Зомби почти не осталось, только брел к нам какой-то сутулый парень в идиотской шапке с помпончиком. Еще раз бахнуло, и парень свалился на землю.
— Короче, Жека, без огнестрела нехрен ловить с этими зомби. Или нужно что-то вроде доспехов… — подвел итог Леха.
— Да уж, млять, ты просто гребаный капитан Очевидность, — огрызнулся я.
— Заткнись и пошли деток спасать, чучело. Ты бы сейчас себя видел, — ухмыльнулся Леха.
Я отер лицо и глянул на ладонь: она вся была красной. Дерьмо собачье!
— Это я вот с этим деток спасать буду? — я повертел в руках обломок биты.
— Найди что-нибудь, блин! Мне тебя что, учить?
Бормоча матерные слова, я огляделся и увидел, что на территории сада были посажены деревца, вокруг которых была сооружена своеобразная ограда: железные штыри, перемотанные сигнальной красно-белой лентой.
— Прикрой-ка меня… — бросил я Лехе, и, перемахнув ограду, оказался у одного из таких деревьев.
Хорошенько расшатав и освободив от сигналки, я извлек на свет Божий отличный штырь, чуть длиннее метра и диаметром с большой палец.
— Во! — сказал я, и махнул штырем над головой так, что загудел воздух.
— Гут! — кивнул Леха.
Я посмотрел на окна детского сада, на простыню с надписью «ПОМОГИТЕ, ЗДЕСЬ ДЕТИ!» и крикнул: