Она подошла к столу, где завтракала девушка и, одёрнув свой брючный костюм, заявила чуть более чем металлическим тоном:
— Дочь. Ты ничего не хочешь мне сказать, а?
— Нет, мам. А что? — Проглатывая пищу, ответила Ника.
— Может быть ты беременна, у тебя проблемы с пищеварением или ты влюбилась?
— Ага, конечно, влюбилась и разлюбилась, — подумала девушка. — Нет. Все отлично, стабильно и стагнации не наблюдается. — Заявила она вслух.
— Кроме стагнации мозгов, не так ли? — Виктория Павловна расплылась в поддельной анти улыбке.
— Возможно, возможно. Но мозг человека — это не изученный орган. Так что контролировать его стагнацию невозможно.
— Хватит паясничать, Ника! Ты не сдала нормально ни одного экзамена за всю летнюю сессию. Мне звонили из института. И я не могу понять, какого черта ты специально все валишь!?
— Ты звонила, мама. Это очень важно. Ты вечно звонишь в мой универ и следишь за мной, как за дурой или преступницей.
— А как за тобой не следить, а!?? Да хватит жрать уже! Я хочу с тобой поговорить, — после этого выкрика Вероника положила ложку, уставившись на костлявое, красное лицо своей матери.
Похоже, что ее праведный бунт не обойдется без жертв, как и вообще любой бунт в России. Но готова ли она к таким жертвам? Готова ли она к тому, что красный демон в обтягивающих брюках, некогда являющийся ее матерью, придушит ее прямо на кухне?
— Я не знаю, о чем ты хочешь поговорить. Со мной все отлично. Я не беременна. Я не попала в плохую компанию, я не перешла на темную сторону силы, — собрав волю в кулак, дерзко ответила Ника.
— Отлично! Здорово блин! Моя дочь не беременна и я должна радоваться, как младенец новому подгузнику! Нет, дорогая, это тебе не прокатит! Наступают летние каникулы. А у тебя куча хвостов и косяков по всем предметам! И если ты не исправишь их к осени, то я придушу тебя голыми руками.
— О Боже, самое страшное начинает сбываться, — подумала Ника, стараясь не показывать своего смятения.
— Как ты не понимаешь, что мы с твоим отцом высококвалифицированные специалисты, которых знают и уважают во всем городе, — продолжала Виктория Павловна. — А ты буквально позоришь наш род. Неужели так сложно просто нормально учиться? Или нормально объяснить свою причину, а не вести себя, как тихо помешанная бабка! А, Ника! Я с тобой разговариваю, если ты еще не поняла!
— Объяснить? Конечно, мамочка! Я прекрасно сейчас все объясню! — Ника встала из-за стола, ощущающая, что сама тоже краснеет от злости. — Просто вышло так, что я как бы ээээ…. Ненавижу на хрен этот гребанный универ. А меня кое-кто силой заставляет туда ходить уже два года подряд! Там учатся одни тупые, мажорные обезьяны, которые меряются своими жопами напоказ! Программа дебильная и не черта не понятная. Все фальшиво. Нет ни хрена живого! И как нормального человека, меня просто не может не бесить все это дерьмо!