Согласитесь, такую приятную забастовку проводить одно удовольствие. Главное, чтобы последствия такой забастовки не были излишне шокирующими.
Но хотя какая вообще разница! Ведь самое шокирующее уже произошло. Нелюбимая учеба, непонимание в коллективе, разбитое сердце, откровенные насмешки.
После всего этого весь гнев ожесточенной матери кажется писком сонного колибри. А значит, никаких преград больше нет. Только безграничная свобода. Свобода через страдания. Прям, как в философских трактатах.
Летний вечер, как запоздалая электричка до города. Все ее ждут, но она никак не приходит. А когда она наконец-то пребывает, то все тихо радуются, и наступает счастье.
Примерно так же произошло и сегодня. Когда Вероника вернулась домой, то ее мама находилась в пассивном состоянии, облачившись в какие-то изрядно молодежные джинсы со стразами и деловой пиджак, не слишком ей подходящий. Она просто смотрела телевизор, на редкость, не желая проявлять агрессии.
Придраться было практически не к чему. Ведь наступили долгожданные каникулы. Два месяца свободы и относительного перемирия.
Будто празднуя такое значимое событие, солнце светило по-особенному ярко. Оно потоком лилось сквозь огромные окна особняка, увенчанные дорогими жалюзи.
Его лучи играли на паркете, образуя небольшие, лазурные озера. Белый натяжной потолок также отражал свет лета, создавая панорамную лучевую наполненность или нечто подобное. Не важно. Важно, что это было безумно красиво, поднимало настроение и заряжало неимоверной энергией.
В кои-то веки Веронике было приятно возвращаться домой. Она, как следует, погуляла с новой знакомой, считающей себя почему-то эмо. Хотя никаких атрибутов забытой многими субкультуры у нее не было.
Но это и не слишком значимо. Ведь она была похожа на Нику по мировоззрению и характеру. Встретившись случайно в одной из философских групп в соцсетях, они перевели общение в реальное русло, что бывает крайне редко.
И теперь Вероника радовалась такому замечательному исходу. Ее восхищал зарождающийся вечер, большой и красивый дом, а главное, туалет, куда она, переодевшись в пижамный костюм, поспешила как можно скорее заглянуть.
Она жутко ненавидела туалеты в торговых центрах. Поэтому ее всегда тянуло именно домой, чтобы совершать простой, естественный ритуал в непринужденной обстановке.
Хотя, такую привычку существенно подрывал универ. Ведь там девушке поневоле приходилось писать в общественной уборной, которая больше напоминала собой базар или проходной двор.
Но теперь это в прошлом. Теперь на ближайшие пару месяцев можно забыть об этих пытках стыдом и расслабиться по полной, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.