Нарушительница покоя, по всей видимости, чувствовала себя прекрасно, свернувшись клубочком на диване в гостиной Влада. Сопение достаточно быстро переросло в храп, и предупреждающие толчки в ее плечо и вбок не спасали мои уши от жуткого звука.
Такси вскоре подъехало, однако Алину так и не удалось разбудить. А я пыталась. Не жалея сил. Даже набрала в стакан ледяной воды, чтобы выплеснуть на нее, но Земской остановил меня, перехватив за кисть и укоризненно покачав головой.
— Это слишком, Лика…
Я фыркнула.
— То есть, заявляться в абсолютно невменяемом состоянии к тебе домой посреди ночи — в порядке вещей?
При этом зная, что он мог находиться не один, а в компании, — как бы на минуточку, — своей девушки?
Хотя… сомневаюсь, что ее заботило нечто подобное...
Потерев переносицу с усталым вздохом, он оставил мой возмущенный вопрос без ответа и подошел к «гостье». Склонившись над ней, накрыл ее плечо ладонью и несильно потряс.
Великолепно.
Он выглядел так, словно мог спустить этой женщине с рук любой грех.
Я закатила глаза.
— Она не проснется… Метод пряника, который ты используешь в отношении Алины, совершенно бесполезен, знаешь ли.
Меня злило, очень злило его снисходительное обращение с ней. Сюсюкался, будто с ребенком. И это после «радушного приема» прошедшим днем… после того, как Влад с непоколебимым лицом требовал, чтобы она ушла и больше не тревожила, не появлялась в его жизни.
С всплеском эмоционального раздражения, вызванным моим саркастичным замечанием, на его лице заиграли желваки. Влад резко выпрямился и отвернулся от меня, наверное, пытаясь скрыть негодование, но собравшиеся вместе брови и глубокая складка на его лбу не ускользнули от моего пытливого взора.
Супер, так я теперь злодейка?!
— Позволишь переночевать ей здесь? — поинтересовалась деланным ровным голосом.
Во мне крепла убежденность, что я знаю, какое именно услышу толкование его продолжительному молчанию.
И оттого неведомая сила распирала меня изнутри, разрывая на куски.
Темная сила, имя которой ревность, разъедала сердце подобно кислоте.
— Алина не потревожит нас, оставшись здесь, — запоздало откликнулся Земской. — Мы с тобой будем в спальне и…
— Черт возьми, ты себя слышишь?! — прошипела я, не дав ему и шанса закончить. — Противоречишь всему, что говорил мне прежде!
Если бы он знал, как нелепо прозвучала пророненная им фраза! Это настолько смешно, что хотелось плакать крокодильими слезами! Ну серьезно… Каким образом мужчина, твердивший мне несколько часов назад, что я для него чуть ли не единственная на всем белом свете, додумался до подобного вывода?!