— Люблю тебя! — прошептала она, когда я стоял не двигаясь, так и не решаясь сделать резкий толчок.
— Будет больно, — прошептал я, пытаясь отговорить.
— Ну и пусть, — ответила мне она и сама немного подалась бедрами вперед.
Сильнее сжал пальцы на ее бедрах и не отрывая взгляда, резким толчком ворвался на всю глубину. Боль на лице моей девочки виднелась отчетливо. Я не спешил покидать ее тела, бережно сцеловывая выступившие на глазах слезы.
— Прости меня! — шептал я, начиная медленно в ней двигаться.
— Все хорошо, уже не так больно!
Припал к ее губам и стал размеренно двигать бедрами, рыча на своего феникса, который умолял меня брать ее резко и глубоко. Я сам этого хотел, но не сейчас. Рине было больно и я это чувствовал, так как от каждого моего проникновения, она тихо вздрагивала.
Положил палец на клитор и стал медленно его растирать, замечая, как глаза моей принцессы затягиваются пеленой желания.
— Быстрее! — донеслось тихое до моего слуха.
— Но… — начал я.
— Быстрее! — прервала она меня.
Рывком подался бедрами вперед, вырывая жаркий стон из сладких губ.
— Еще!
Смотрел в лицо своей кошечки и понимал, что боль от первого проникновения отступила и сейчас ее тело наполняется желанием и удовольствием. Отпуская своего феникса на свободу, стал с силой вколачиваться в такое податливое тело. Наши стоны летали под потолком моей комнаты. Когда я уже был на пределе, стеночки влагалища стали сокращаться, плотно сжимая член изнутри. Гортанный рык, резкий толчок и я впился в слегка припухшие от поцелуев губы, извергая семенную жидкость в горячее лоно своей любимой.
Немного отдышавшись, подхватил свою, теперь уже, жену и поцеловав запястье любимой с выступившим витиеватым узором, понес обратно в купальню.
Архор
— Пора вставать, маленькая моя! — чуть слышно прошептал на ушко любимой, которая клубочком свернувшись спала на моей кровати.
После того, как моя кошечка уснула, я так и не смог сомкнуть глаз. В голову лезли дурацкие мысли. Больше всего переживал, как отнесутся к нашей связи родители Аринель. Одно знал точно — последствия будут катастрофическими. Зная Анастасию, она будет в ярости. Волновался не за себя, за Рину. Ведь именно ей придется выслушивать про то, какой я маньяк. Пусть Аринель знает всю правду и даже смогла найти в себе силы, чтобы простить меня, чему я безмерно счастлив, но не хочу начинать нашу семейную жизнь с разборок и скандалов. Тяжело будет найти общий язык с ее родственниками, но я пойду на все, только бы моя принцесса была счастлива. Прекрасно понимал, что для Аринель ее семья значит очень многое, поэтому я дал себе обещание, что приложу все силы, чтобы исчерпать этот конфликт, который длится уже более двадцати лет.