- Да, о, Мудрейший. Среди подарков, что привезло это посольство, так же есть мушкеты и пистоли.
- Хорошо. Пора дать понять инглизам, что они не единственные наши союзники. Пусть лекаря приведут сегодня.
Событие пятьдесят седьмое
Барон Иоганн Вольфганг фон Плотто был далеко не молод. И всю жизнь, сколько он себя помнил, воевал, или, вот как сейчас, шёл на войну. Хотя сейчас он скорее идёт с войны. Сорок лет без малого воевал. Редкие месяцы, когда он находился у себя в родовом имении в Брауншвейге под Люнебургом, барон пил пиво и пытался разобраться с арендаторами его земель. Выходило не очень. Так и хотелось схватиться за шпагу, да понанизывать этих твердоголовых на неё, как французского каплуна на вертел. Ничем особым холощёный петух не отличался по вкусу от обычной курицы, а крестьяне не отличались желанием обогатить барона. Жена и трое детей с голоду не умирали, но и на золоте не ели. Двух дочерей удалось довольно удачно пристроить. Старшую, даже за целого графа. Правда, вскоре последний граф Гойа, Оттон VIII умер, оставив Гертруду с малолетней дочерью и полностью разорённым графством. Графство почти сразу было поделено между линиями Вельфов. Гертруда же вернулась в отчий дом. Сейчас внучка Луиза Кристин уже невеста. Сын барона в этом году достиг возраста шестнадцати лет, и полковник собирался после похода в Россию женить его. Но не на свадьбу сына, ни на приданое внучке денег не было.
Не было до вчерашнего дня. А вчера? Вчера денег стало столько, что барон всерьёз подумывал, а не выкупить ли у Вельфов графство. Объединить снова свободное графство Нинбур, Альтбрухгаузен и Гойю, да и передать его сыну. А что, граф Адольф Гойя, барон фон Плотто - звучит замечательно. При сыне и они с женой могут жить, попивая пивко и ругаясь с очередными арендаторами.
Деньги с неба не свалились. Озолотил барона этот непонятный русский еврей. На вечернее планирование операции по пленению герцога Карла Эммануила I Буксбаум пришёл с сержантом своих русских гвардейцев с непроизносимым именем Тимоффей Власофф. Звероватого вида крепыш с огромной рыжей бородой разложил перед полковником и всеми офицерами полка лист бумаги и, трубно прокашлявшись, начал рассказывать на своём тарабарском языке план битвы, тыча толстым мозолистым пальцем в исчёрканный листок. Переводил барон Буксбаум. План был чудовищный. Так воевать нельзя, да даже если бы и можно было, то результат был непредсказуем. Это, хмыкнув, и довёл до этих неучей фон Плотто. А услышал.
- Повторяю ещё раз, за два часа до рассвета все ваши люди скрытно подходят к расположению французов и савойцев, окружают его, так чтобы примерно со стороны дороги остался проход в десятую часть лиги и по условному сигналу, а именно - выстрелу из мушкета, начинают стрелять по лагерю. При этом объясните людям, что нельзя стрелять по шатрам в центре лагеря, герцоги и их свита пострадать не должны. После выстрела, все должны вновь зарядить аркебузы и стрелять уже самостоятельно в тех, кто бежит на них. Савойцы с французами должны побежать в направлении дороги. Там их встретим мы. У меня двадцать стрельцов, двадцать нанятых в Генуе кирасир, пять десятков возчиков и два повара с кузнецом. Этого для того, чтобы пленить командиров противника вполне хватит.