Пришлось доставать накладную в поисках номера телефона.
«Получатель: Алан Арье», — гласила бумага. Но, главное, телефон был.
«Надеюсь, русский язык он понимает?» — вцепилась я в руль в ожидании ответа. Уж больно буржуинское имя.
— Алло! Здравствуйте! Это курьер, — затараторила, когда трубку наконец сняли. — Я у ворот и…
— Проезжайте, — строгим низким мужским голосом ответила трубка.
Не произнеся ни единого лишнего звука, абонент отключился.
Ворота, громыхая механизмом, медленно поползли в стороны.
Сказочный лес, по обе стороны от дороги поражал воображение. Ровные, как по струнке, тянулись ввысь деревья. Подстриженные кустарники, в хаотичном беспорядке, явно выверенном рукой дизайнера, росли небольшими группами. Трава в приглушённом вечернем свете казалась мягким ковром.
И дом, что неожиданно вывернул парадным фасадом среди расступившегося буйства зелени, тоже не разочаровал. Хотя в волшебном лесу я скорее предпочла бы увидеть поросший мхом и плющом замок, а не современный особняк, но это приземистое двухэтажное сооружение из камня и стекла, в каждом из огромных окон которого отражалось уходящее за горизонт солнце, казалось не менее загадочным, чем какое-нибудь старинное французское шато.
Невысокий навес у входа опирался на ряд колонн. Без труда проскочив между крайними, я припарковала Джима, как я звала свой маленький джип Сузуки, рядом с автомобилем, на котором впору или траурные услуги оказывать, или президента возить.
Коробка, что всю дорогу простояла на пассажирском сиденье, неожиданно оказалась тяжелее, чем я думала. Но до финишной прямой оставались считанные метры и минуты. Поэтому, прижав к картонному верху накладную подбородком, я побежала по направлению к раздвижным стеклянным дверям.
Под картонным кожухом скрипел пенопласт термоконтейнера. Складывалось стойкое ощущение, что внутри коробки жидкость — так характерно перемещалась в руках её тяжесть. Но в принципе было всё равно. У меня задание доставить груз не позднее чем через час от вручения, и я с ним справилась.
— Здравствуйте! Куда поставить? — буквально влетела я в дом. И, конечно, тут же была наказана за суету — споткнулась на пороге о коврик. Едва не выронила ношу, но к счастью, удержала. Не успела поймать только улетевшую накладную.
— Уже неважно, — прозвучал откуда-то сверху ледяной голос.
— В каком смысле? — опустила я коробку прямо на глянцевый мраморный пол у ног и задрала голову вверх.
Там на высоте лестницы и стоял тот, кому принадлежал голос. Чёрный костюм, чёрная водолазка, чёрные как смоль густые волосы, зачёсанные назад. И глаза, что казались такими же чёрными, как и всё остальное, сверлили меня взглядом тёмным и глубоким, как два бездонных омута. В этом царстве света, стекла и тёплого мрамора он казался не хозяином, а его зловещей тенью, пугающей, безликой и мрачной.