Зачем ему знать: на том, чтобы сохранить старые камеры и построить новые настояла жена. Новые, как Кира назвала три бокса из прозрачного пластика, — нечто среднее между хранилищем Ватикана и хирургического кабинетом в лучших традициях Декстрера, — были подарком мне. В одном из них сейчас спал младший блондин, тот у которого волосы покороче. А другие, старые — оборудованные по последнему слову тюремного шика: с душем, умывальниками и унитазами, где с комфортом расположили старшего, — нужны были ей.
Зачем? Да за тем же, зачем она сюда вернулась. Зачем сожгла деревню, в которой выросла, а затем сравняла бульдозером. Пустую, пустую. Жителей переселили, когда я выкупил участок в десять гектаров, с этим занюханным селом, которое Кира люто ненавидела, бывшей тюрьмой и заповедным лесом.
Какой это был костёр! Я невольно улыбнулся.
Харли Квинн, что взорвала химический завод, расставшись с Джокером, отдыхает.
Ну что сказать? Каждый по-своему справляется со своими демонами. А её требовали огня, бульдозера и... тюрьмы.
— Что ты будешь делать с этими ушлёпками дальше? — осторожно поинтересовался детектив, рассматривая анализатор, похожий на аппарат управления космическим кораблём. Сейчас я стоял к нему боком.
— Я ещё не решил. Но однозначно пока они послужат науке.
Шерлок испуганно показал на светящийся экран пальцем, привлекая моё внимание:
— Это же не бомба?
— Нет, что ты! Он не опаснее микроволновки, — усмехнулся я.
— И вот то пуленепробиваемое стекло здесь случайно? — показал смышлёный Пикачу на прозрачную стену кабинета.
— Ага, только взрывонепробиваемое, — невинно пожал я плечами.
Повернул голову к экрану и затаил дыхание.
Десять, девять, восемь… заканчивал прибор обратный отчёт. Два, один… Готово! Истошно мяукнув, как придавленная дверью кошка, он наконец выдал на стоящий рядом монитор и утробно зарычавший принтер результаты анализа.
Я сорвал ещё тёплый распечатанный лист. И впился в него глазами.
Ничего не понимаю. Что?! Какая-то идиопатическая форма анемии? Или это я идиот? Механический гемолиз? Реакция на лекарства? Я предположил несовместимость с донорской кровью, но никаких отклонений по всем известным науке тридцати шести системам групп крови. Только гибель огромного количества эритроцитов налицо.
Чёрт!
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — смял я лист, швырнул и в сердцах стукнул кулаком по прибору.
Определённо я идиот! Полный идиот, раз даже не предположил, что всё настолько плохо. Как бедная девочка вообще до сих пор жива?
Не обращая внимания на удивлённо выпучившего глаза детектива, я шарахнул о стол лотком и стал бросать в него всё, чем должен срочно исправить свою ошибку.