– Ну… многое изменилось. – Очень многое. – Он в последнее время на меня, кажется, и смотреть избегает. Похоже… – Ну давай, Роксана, скажи уже вслух, сколько в голове гонять. – Короче, я не завожу его больше. Не встает на меня.
– Бред. С хера бы? Ты стала весить сто кило?
Нет, не стала. Повернувшись боком, втянула живот, осмотрела сильно подросшую грудь. Уставилась на розовую полоску шрама.
– Нет. Думаю, это из-за шрама.
– Шрама?
– Блин, Длинный, не тупи. Из моего живота достали двух детей. От этого остаются шрамы, знаешь ли.
Снова защелкала зажигалка, и друг шумно затянулся.
– Знаешь, вот без этой картинки в голове я бы мог прекрасно дальше прожить. А теперь буду думать, – недовольно проворчал он.
– Не будь слабаком. Но раз тебя даже мысль о таком пугает, то наверняка причина, что Яр от меня шарахается, в этом. Спасибо, что помог прояснить, – часто сглатывая от подступающей к горлу горечи, я стала нарочито бодро прощаться. Разваливаться и думать, как дальше жить, буду наедине с собой.
– Нет, вот ты совсем головой ушиблась? – повысил голос Антоха. – Прояснила она. Какая, бля, связь между тем, что меня передергивает от мысли о твоем разрезанном животе и тем, что твой муж с тобой не спит больше.
– Он спит. Но не трахается.
– Рокси, тебе в голову не приходило, что его плющит и таращит до сих пор от чувства вины за то, что ты чуть не померла тогда? Знаешь, это вы женщины думаете, что мы бревна бесчувственные. Но если бы моя жена и мать моих детей вдруг чуть не умерла и это было бы последствием того, что я совал в нее свой член, то у меня бы тоже мог приключиться жесткий нестояк.
– У тебя нет жены.
– И, дай бог, еще долго не будет, но это ничего не меняет.
– Дебилизм. Следствием того, что он совал в меня член, явились наши дети. И это охренеть как хорошо. Это лучшее, что случилось со мной в жизни и когда-либо случится. А причина того, что я чуть не умерла, – неблагоприятные обстоятельства течения стремительных родов.
– Пофиг. На мужской взгляд, все оно едино и сводится к члену, кончающему в твою вагину, – отрезал друг безапелляционно.
– Дурость какая-то. Делать-то с этим мне что?
– Я тебе сексопатолог, что ли, Рокси? Ну не знаю… сломай гребаную плотину. Спровоцируй его трахнуть тебя. Трахни сама. Короче, тут должно прорвать.
– Или нет.
– Или нет. Но знаешь, когда долго заставляешь себя обходиться без секса, то вроде как втягиваешься. Но стоит потом разок пехнуться, и все – понеслась, как с цепи срываешься.
– Ладно. Будем прорывать, – ухмыльнулась я своему отражению в зеркале.