Сука, как же я хочу его. Хочу! Развернуть бы сейчас, взобраться, как обезьяна на дерево, как раньше, и направить в себя. Насадиться, чтобы аж искры из глаз, вогнав зубы в твердое плечо, давя вопль, не то соседи точно ментов вызовут. Такое забытое-знакомое ощущение, когда внизу все не только увлажняется, но расслабляется-раскрывается, предвкушая-вспоминая, каково это – принимать его в себе. Испытание не для слабачки, но меня аж узлами крутит от нетерпения испытать это снова. Но нет. У меня тут сегодня важная миссия. Аскета гребанного права стоически воздерживаться лишаю, заодно с э-э-э-эм-мм… определенного рода девственностью. Надеюсь. В смысле, что не пошлет меня со всем этим.
Намылив ладони, принялась скользить по его шее, плечам, вдоль позвоночника, буквально вылепливая очертание каждой вздувающейся в напряжении мышцы, чуть не скуля от головокружительного наслаждения, подкрепляя движения ладоней трением грудью. Напоминая себе каждую секунду, что пока для него, ему, сама нажрусь потом. Яра трясло. Трясло так, что я четко слышала, как он по-звериному зубами клацает. Скользнула пальцами по его ягодицам. Нежно-нежно между ними. Зараза, да он тут словно из дерева вырезан, до такой степени напряжен. Опустилась на колени позади него. Погладила твердые половинки, смывая мыло. Прижалась щекой к одной. Бум! Яр стукнулся лбом в кафельную стену. Надеюсь, нам ремонт вскоре не понадобится. А и понадобиться – плевала я. Ну, поехали, детка!
– Расслабься для меня, гризли, – прошептала, прикусив и тут же облизав его роскошное полупопие. И одновременно нагло сунула руку ему между ног, обхватывая и, чуть не застонав, взвешивая в руке его тяжелые яйца, что стали поджиматься моментально. И да, я не трогала его ствол пока, но не уловить, что у него стоит, да еще как, было невозможно.
Забив на всякие тормоза и сдержанность, уткнулась лицом прямо между двумя полушариями. Заурчав от жадности и дикого прилива похоти лизнула прежде неприкосновенное тугое, чуть сморщенное мышечное кольцо. Яр взвыл и дернулся отчаянно. Похоже, мог бы – взлетел и потолок макушкой прошиб.
– Рокс!!! – в реве и мука алчного нетерпения, и возмущение. – Что ты дела…
– Подарок вручаю, медведина мой. С праздником тебя! – и приникла снова к его девственной заднице, тут же с силой сжав основание задергавшегося толстого члена.
Само собой, рановато, но у Боевых своя культурная программа на двадцать третье. Так что, берем что и когда есть.