“Мне не нравится. Мне не нравится”, - повторяла я про себя.
Но в какой-то момент это стало точно не больно, скорее остро. Ярко. Опустошающе сильно. Я не знала, когда начала стонать, когда моя рука запуталась в его волосах. Эм загудел, усиливая мои ощущения. Ох, кажется, я дёрнула его за волосы слишком сильно.
Измучив одну грудь, он набросился на вторую. Шлепнув ладонью по моему бедру, Эм безмолвно приказал развести ноги в стороны.
Он не дразнил меня и не подготавливал. Просто положил палец на мой клитор и стал тереть. Он надавливал сильно, тоже почти до боли, но я, оказывается, была такая мокрая и заведенная, что это чувствовалось идеально. И желанно. Эм продолжал посасывать то один сосок, то второй. Кажется, не прошло и минуты, как я мелко задрожала и почувствовала сладкие вспышки удовольствия.
Я не первый раз испытывала оргазм, но это всегда были мои руки. И никогда удовольствие не приходило так быстро и не было таким мощным. Я громко охала, пока кончала, а потом упала в объятия Эма. Уткнувшись носом в его рубашку, я пыталась восстановить дыхание и придумать что-нибудь гадкое. Одна мысль о том, что он сейчас возомнит о себе, просто убивала.
Но и придумывать ничего не пришлось. Едва я притихла, Эм потянул меня за волосы, заставляя отстраниться. Он смотрел на меня внимательно и, кажется, немного испуганно.
- Ты... кончила? - спросил он.
Я сглотнула и прищурилась на него. Спросила все равно хрипло:
- Ты меня спрашиваешь? Я девственница. Откуда мне знать такие вещи?
Позади меня снова засмеялся Ал. Я вздрогнула. Совсем забыла, что он все еще здесь. Он ведь смотрел на меня. На нас. Боже, а я забыла обо всем из-за этого придурка Эма. Ужас.
Заерзав, я попыталась вернуть сорочку на место. Эм не препятствовал. Он отошел от стола, бросил:
- Покурю.
И вышел из столовой. Я облизала губы, теперь точно чувствуя вкус табака в его поцелуях. Будь он проклят, но даже в этом было что-то завораживающе отвратительно запретное. И возбуждающее.
Я чувствовала себя такой одинокой без неистовых ласк Эма. Сидя на столе, вспоминая все обстоятельства после помутнения рассудка от оргазма, я была на грани срыва. А еще Ал. Он ведь сидел за столом и смотрел на меня. Мне стало стыдно и больно. Я закрыла глаза руками, снова по-детски прячась от своих проблем, от всего мира.
- Хей, кроха. Все хорошо. Иди ко мне.
Он снял меня со стола и посадил себе на колени. В его объятиях сразу стало спокойнее. Я была так близко к мужчине, который только что смотрел, как меня трогал и ласкал другой. Он был не против. Он хотел отдать меня ему. А сейчас вернул себе и успокаивал, поглаживая по спине и волосам. Это было, наверно, неправильно и дико, но меня почти не волновали догмы и правила. Каким-то образом Ал сделал так, что ситуация не вызывала отторжения или возмущения. Они оба хотели меня, но я достанусь одному. Намного сильнее меня сейчас волновал уход Эма.