На языке вспыхнул странный, слегка водянистый привкус, и Мэл облизнула губы. Щеки пекло невыносимо. Сейчас, при свете дня, и вспоминать об этом неловко, а несколько часов назад она вела себя как прожжённая развратница.
Всегда с ним так… И, кажется, она ничего с этим сделать не сможет. И не хочет.
Мэл прошлась из одного конца комнаты в другой. Поправила идеально расстеленное покрывало, зачем-то переставила стаканы на кухонной стойке.
Все сверкало чистотой и порядком. Блэйк, оказывается, умел за собой и кружку вымыть, и майку перестирать. Ну не станет же мужчина, которому нужен просто секс, помогать с уборкой, а еще вести себя так… внимательно, что ли.
— Спрошу, — прошептала едва слышно. — Сама спрошу…
Но от одной мысли о предстоящем разговоре в желудке катались холодные свинцовые шарики, а ладони потели от волнения. Надо было заговорить об отношениях ночью. Так было бы легче… И для него тоже. Блэйк беспокоился о своих шрамах, теперь Мэл это знала точно.
Но для нее они давно перестали иметь значение. Почему раньше в этом не призналась? Трусила, конечно. Только на молчание не осталось времени. Сегодня Блэйк отправился за документами. С самого утра Мэл чувствовала себя как на иголках, но не из-за липовых бумажек.
Боже, дай ей сил! Проще было устроить поджог в том проклятом доме, где ее держали похитители.
Слух уловил громыхание лифта на этаже. Вернулся! Мэл заметалась по комнате, не зная, то ли ей бежать к двери, то ли устроиться за кухонной стойкой.
Так, главное — начать, а дальше оно само…
Дверь распахнулась настежь. Вместе с ее ртом, из которого не вылетело ни звука.
— Эй, мы не договаривались на груповушку, — пропищала размалеванная блонди, висевшая на локте у Блэйка. — За девку доплатишь отдельно.
— А она сейчас уйдет… — ухмыльнулся мужчина.
И если бы за спиной взорвалась ядерная бомба, Мэл не смогла бы пошевелить и мизинцем. Ледяной паралич скрутил каждую мышцу, концентрируясь под ребрами выедающей насквозь болью. Невозможно сделать вдох и невозможно оторвать взгляд от абсолютно равнодушных глаз.
— … Твои документы, мелочь, — бумажки полетели на тумбочку. — И билеты на автобус. Давай, уматывай.
Нет, это галлюцинация. Ей просто мерещится происходящее, и, если ущипнуть себя за руку или моргнуть… но ни то, ни другое не помогло. Тощая шлюха кривила губы, осматриваясь по сторонам, а мужчина — Мэлоди не могла назвать его Блэйком — мучил холодным взглядом.
— Ты оглохла?! — рявкнул так, что ее перетрясло.
Комната растворялась в соленом тумане. До крови прикусив щеку, Мэл заставила себя встать на ноги.