— Ну, у вас… у вас собака! Полицейская! Вы же из полиции, да? Мне очень нужно позвонить в полицию…
Малышка вся колотилась. Тонкие пальцы сжимали халатик до побелевших костяшек, а глаза — два огромных блюдца. Он даже завис, рассматривая бархатно-серые омуты.
— Нет здесь соб… Что?! То есть ты спокойно прошла мимо… пса?!
Едва себя окоротить успел. Девчонка волка с собакой перепутала! Но это хрен с ним, как ее не порвали на мясо? Зверь без контроля человеческого «я» — помешанный на крови маньяк. А она взяла и мимо проскочила.
— Нет! Я не прошла! То есть… Она во дворе была… и там стреляли… И... М-м-м!
Устав слушать бессвязный бред, Блэйк просто запечатал говорливый ротик ладонью. Машина приближалась. Может, он и утратил чутье оборотня, но интуиция еще при нем. Нихрена хорошего от гостей ждать не стоило.
— Заткнись, — коротко проинформировал девицу.
— Не отдавайте меня, пожалуйста! — заскулила дура, едва он убрал руку. — Я все…
— Заткнись! — повторил с нажимом. — Еще один писк — и откроешь калитку лично.
Замолчала, наконец-то. На дух не выносил лишних соплей. А эта того и гляди в истерику ударится. Оно ему надо? Но почему волк следом в дом не заскочил? Ради такого зверь переступит свою нелюбовь к тесному пространству. Или совсем уже нюх потерял? Возможно… Слишком долго они порознь. А волк не железный, как и человек. Оба сдают одинаково. Силу теряют, обоняние, слух… и желание жить.
— Так, — осмотрел тесную гостиную, — куда бы тебя… Да, точно. Лезь под мойку.
— Что?!
— Лезь или проваливай.
Девка исчезла за кухонной стойкой. А через минуту машина тормознула у самого дома. Ну что ж, посмотрим, кто в его берлогу решил сунуться.
В прихожей накинул байку и захватил дробовик. Идиотов нет — лишний раз геройствовать. По глазам ударил дневной свет, и Блэйк ругнулся. Голова все еще болела, а несколько глотков джина не заглушали тянущей пустоты под ребрами. Чтоб эту девку… Сейчас бы на пол пути к клубу был.
Черный внедорожник смотрелся среди всеобщей разрухи чужеродно. Тревожил своим блеском и сдержанной роскошью, напоминал о прошлой жизни. Сам таких монстров менял, как перчатки. Еще помнил и запах дорогой кожи, и тихое урчание мотора. Тачки проектировались и собирались под конкретного владельца. Каждая машина — эксклюзив. Практически ручная работа, где каждый винтик на своем месте. А теперь…
Легонько огладив курок, Блэйк направился к калитке. Из внедорожника выпрыгнуло трое мужчин.
Взгляд привычно выхватил незаметные обычному человеку детали. Один, с серьгой в ухе, слегка прихрамывал. Кобура спрятана под правую руку — значит, левша. Стриженый под ноль чуть заметно щурился — проблемы со зрением скорректированные линзами или лазером. Дыхалка тоже так себе, вон как пыхтит. Латинос… Этот главный. Мельче своих дружков, но уверенная походка и неброский, но очень дорогой костюм, выдавали в нем вожака шакалов.