Одной руки стало вдруг чертовски мало. Да и кого держать — постанывающую от возбуждения девочку? Разжав пальцы, Блэйк дал ей и себе волю. Ладонь съехала вниз, накрывая совершенно гладкий лобок. Толкнулась между расслабленных бедер, и Мэл застонала, выгибаясь под чувственной лаской.
Блэйк и сам кусал губы, наглаживая шелковые складки плоти. Идеальная! Такая горячая и мокрая, что просто крышу рвет. Палец кружил у плотной жемчужинки, дразня обещанием удовольствия. Но глубже нельзя — ей же наверняка станет больно. А он хотел только приятного.
Первое робкое движение бедер навстречу было круче, чем победа в самой тяжелой дуэли. Разрывало от желания повернуть малышку к себе, подхватить на руки и затрахать до искр из глаз, но он даже не ускорился. Еще чуть-чуть ласки, капельку нежности, крошку внимания… Толчки бедер из неуверенных превратились в ритмичные. Горячая малышка! Как она осталась нетронутой? До сих пор поверить невозможно.
— О-о-о! — сладко застонала на очередной толчок.
Дернулась всем телом прочь, едва не выскользнула, но Блэйк успел поймать. Плюнув на все, вжал собой в стенку, и в несколько рваных движений закончил чувственную пытку, наслаждаясь протяжной пульсацией под пальцами.
А сердце считало ребра кузнечным молотом, и воздуха мало, сколько ни дыши. Вниз смотреть вообще не хотел. Член ломило так, что от боли и похоти Блэйк еле соображал.
* * *
— Нужно… полотенце, — вибрирующий от хрипов и напряжения голос пробился сквозь плотный морок оргазма.
Какое еще… полотенце? Зачем?! Она кончила только что! Должна была отбиваться и орать, а вместо этого терлась об этого… этого… этого самца-переростка, как течная кошка! Мэл хватала ртом воздух, пытаясь соскрести мозги в кучу. А между ног еще не затихли сладкие судороги, напоминавшие, как ей было хорошо несколько секунд назад.
Нет, не просто хорошо — она сама себя так не удовлетворяла! О, боже, как это возможно? Стонать под собственным насильником! Или… нет? Эмоции и мысли сплелись в один плотный клубок, который никак не хотел распутываться.
Мэл еще не успела не то что изгрызть, даже надкусить себя, а вода вдруг пропала. На плечи упало полотенце, и ее играючи закрутили в кокон.
— Я сама! — попыталась высвободиться, но тут ноги потеряли точку опоры.
Блэйк на руках вынес ее из ванной и переправил на кровать. А сам мокрый и взъерошенный уселся рядом на пол.
— Я чистый, — проговорил глухо, глядя куда-то в сторону. — То есть ничем не болею. Ну, ниже пояса.
— Очень мило, — пробурчала Мэл. Вместо истерики по поводу бесславно почившей девственности на нее навалилась апатия. И немного смущения. Хотелось зарыться в одеяло и не думать о том, что произошло в ванной.