День определённо удался.
Рынок был намного больше того, на который мы иногда приезжали в Бетелле, при том, что тот был в городе единственным, а этот — одним из многих, и судя по карте — далеко не самым большим. Что тут скажешь — столица.
Мы довольно быстро набили корзины с верхом — нас было пятеро едоков, причём двое — прожорливые подростки, а как часто я смогу ходить на рынок — не знаю. Конечно, всегда есть утро до начала приёма, но я уже знала, что целитель — это вам не сапожник или булочник, а роды или несчастные случаи часов приёма обычно не дожидаются. Но когда я озвучила эту проблему детям — раньше-то на рынок ходить не приходилось, всё было под рукой, в огороде, подполе или хлеву, да и не было в нашем селе рынка, как такового, — Ронт предложил выход.
— Давай, я буду на рынок ходить. Я уже взрослый, тут недалеко, буду брать с собой Аву. Ты не волнуйся, мы будем держать корзины так, словно сами несём, никто и не узнает про телекинез. И ты же знаешь, ерунды я не наберу.
Он был прав. Такой уж у Ронта был необычный дар — определять фальшь. Причём, в чём угодно — он чувствовал произнесённую или написанную ложь, при этом различал, лжёт ли человек сознательно или сам введён в заблуждение. Он легко определял фальшивый документ или монету, гнилой изнутри, а внешне красивый плод или протухшее яйцо. С продуктами было даже забавно — например, если Ронт видел лежащие на прилавке яйца, то он ничего определить не мог, просто потому, что это были яйца, и ничем иным они не притворялись, а значит, не фальшивили.
Но стоило ему спросить торговку: «А яйца свежие?» как после её подтверждения — а какая торговка скажет про свой товар, что он несвежий?! — он мог не только определить, говорит ли она правду, лжёт или просто верит в свой товар, не зная правды, но теперь уже точно мог увидеть, какие из яиц свежие, какие старые, но ещё вполне съедобные, а какие есть просто опасно. Ведь после слов своей хозяйки, яйца уже начинали позиционировать себя как свежие, а значит, некоторые из них откровенно «лгали».
Тот же принцип действовал с чем угодно. Например, если нужно зарубить курочку для супа, мы с ним подходили к курятнику, и он спрашивал: «У нас все куры хорошо несутся?», а я отвечала: «Все», хотя попробуй за ними уследи. И Ронт тут же указывал пальцем на ту из куриц, которая хуже всего неслась, а значит, годилась лишь в суп или на жаркое.
В общем, цены ему на рынке не было, и я согласилась, что он и правда уже достаточно большой, чтобы ходить за продуктами, пусть учится самостоятельности, не всегда же ему у моей юбки сидеть.