Он и не думал отстраняться, наоборот, прижался крепче, обняв меня. А я подумала — был ли хоть кто-то, кто утешал его вот так, объятиями? Перед кем он позволил себе показать свою боль, дать ей выйти наружу? Ведь он король, и всегда должен быть сильным, держать лицо. Его жена погибла, а как насчёт матери или сестры, кого-то близкого, перед кем он мог не скрывать свои чувства? Есть они у него? Μне срочно нужно восполнять пробел в знаниях. Но не сейчас.
Сейчас я просто держала в объятиях того, кому было очень больно. Я не умела лечить такую боль, только физическую, но порой бывает нужно просто обнять и посочувствовать.
Не знаю, как долго мы так просидели, он — уткнувшись мне в плечо, я — поглаживая его по волосам. Наконец, видимо, почувствовав облегчение, король поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза. Я тут же расцепила руки, почему-то мне показалось, что в такой позе, лицом к лицу, продолжать лечение не стоит. Вот когда он снова развернётся ко мне спиной…
— Дина, я могу доверить своих сыновей только вам, — проникновенно глядя мне в глаза, произнёс мужчина. — Μы до сих пор не знаем, кто устроил то покушение, оно может повториться, и мне страшно представить, что… — он отвернулся и тяжело сглотнул.
Μне было очень его жаль. Безумно. Я могла представить, что он пережил, как дорога ему была семья. Зайти в огонь, чтобы спасти близких, рискнёт не каждый. И я хотела бы облегчить его ношу, хотела бы, чтобы эта боль исчезла из его глаз. Но…
Но у меня тоже были дети, чьи жизни точно так же, как и у Эррола с его братом, висели на волоске. И точно так же, угроза никуда не делась. Я не знаю, что делал король для защиты своих сыновей, уверена, на самотёк он всё это не пустил, но своих детей я могла лишь прятать. Конечно, сейчас я действовала по принципу: «хочешь спрятать дерево, спрячь его в лесу», ведь узнать в лицо повзрослевших малышей вряд ли кто-то сможет, даже если посла Марендонии каким-то чудом занесёт в Академию, ещё меньше шансов на его появление в школе магии для небогатых семей.
А я вообще безвылазно сижу дома. За всё время, что мы живём в этом доме, я лишь раз выходила на базар — и всё. Шансов столкнуться к кем-то, кто может меня опознать, у меня нет вообще, если только этот человек не придёт ко мне лечиться. Но что делать послу у скромной целительницы в торговом квартале? Верно, нечего. В посольствах свои целители имеются.
А вот становиться придворным целителем означает поставить под удар свою семью. Нет, как бы я ни переживала за малыша Эррола, к которому уже успела привязаться за это время, даже ради него согласиться я не могу.