— Ты утрируешь.
Тарс растерянно моргнул, споткнувшись о незнакомое слово, потом выругался.
— Слушай, ты надоела этими учёными словечками!
— Так я же учёная!
— Вот и умничай здесь. А мы уж там как-нибудь по-нашему, по-простому.
И Нимфириель, видя, что уговоры не помогают, стала давить.
— Колдун, ты мне слово дал! Забыл?
— Я же не думал, что ты за мной потянешься! — тарс зло зыркнул на неё.
— Слово есть слово. Держи, раз обещал!
Радомира уже основательно трясло от ярости, а руки чесались отлупить эту упрямицу.
— Я дал, я и назад заберу! Да кто ты такая, чтобы я перед тобой оправдывался?
Сказал зло, ядовито, намеренно желая обидеть, причинить боль, заставить Нимфириель уехать. И пускай потом мстит, гоняя его по околицам. Не привыкать! Главное, что будет живая и невредимая! Чего мужчина совсем не ожидал, так это распахнутых глаз и повисших на ресницах слёз. Он осёкся на полуслове, удивлённо глядя на альвийку. За три года вражды Радомир столько всего наговорил видунье, но она не заплакала ни разу! А сегодня… Нимфириель, опомнившись, быстро отвернулась и, будто бы поправляя волосы, смахнула слезинки с глаз, даже не догадываясь, что творится в душе колдуна. На Володаровича никогда не действовали женские слёзы, ни настоящие, ни искусственные. Он искренне не понимал, почему остальные мужчины так их боятся. А сейчас испугался сам. Оказалось, что куда хуже рыдающей девушки — девушка, старающаяся не заплакать.
Альвийка вздрогнула, когда колдун присел рядом.
— Нимфириель, пойми, я же не просто так не беру тебя с собой. Мы сами не знаем, куда едем. Может оказаться, что на ходу придётся менять все планы. Да какие, к шишам, планы!? У нас даже плана нет! Мы едем наобум!
Радомир ждал её ответа, а ответа не было. Только сжались кулаки на коленях, обтянув кожей тонкие косточки.
— Ним…
Он не договорил, буквально кожей чувствуя, как вырастает стена между ними. Как отгораживается видунья, прячется за знакомой маской равнодушия и безразличия. И это вдруг оказалось невыносимым.
— Собирайся! Чёрт с тобой! — не выдержав, рявкнул колдун.
— Рад! — Лан непонимающе глянул на товарища. — Зачем?
— Затем!
Радомир и сам толком не понимал, почему согласился. Он устало потёр переносицу и глянул на притихшую видунью. Та боялась пошевелиться, до конца не веря собственным ушам. Колдун прошипел:
— Выезжаем завтра на рассвете. Успеешь собраться — поедешь. Нет — ждать не будем.
И ушёл из комнаты, громко хлопнув дверью. Лан со вздохом повернулся к оживившейся альвийке:
— И что с тобой делать, скажи на милость?
— Помоги советом: где можно в это время купить нормальное гетайское платье?..