— Она — полукровка, — поправил миконец, не понимая пока ничего.
Радомир закончил перевязывать разбитое колено женщины и посмотрел на друга:
— Лан, у меня никаких шансов.
— Огнеяра любит другого?
— Если бы, — усмехнулся тарс, — с этим я бы как-нибудь разобрался.
— Тогда что?
— Дело в самой альвийке, — Володарович сполоснул руки в тёплой воде. — Для Огнеяры отношения со смертным недопустимы. Она считает их невозможными.
Лан недоверчиво покосился на мужчину. Радомир прищурился:
— Однажды нашу видунью спросили про любовь её деда — альва и бабки — обычной маг’ярской девицы… Ты бы видел её лицо! Осуждение, негодование, возмущение. Так князьки поглядывают на городскую босоту, осмелившуюся прикоснуться к их одеждам… Мы для альвов — низшее сословие, Лан, чернь. Торговать с нами — да, военные союзы заключать — всегда пожалуйста. Но дружба, семья — это уж, извините, рылом не вышли, — мужчина сардонически усмехнулся.
Ис-Короуш растерянно моргнул. У себя на родине он знал с десяток смешанных семей, но — Радомир прав! — большинство альвов были категорически настроены против подобных союзов. Он заметил:
— Мы вместе уже месяц, со стороны Огни я не замечал пренебрежительного отношения к себе. Наоборот, с ней на удивление легко и приятно дружить!
Колдун насмешливо глянул на приятеля.
— Угу, только наше странствие закончится, и Огнеяра исчезнет, вновь появится Нимфириель, дочь Ланрасула. Она вернётся в лес Мирквид, и думать забудет о тебе. Альвы иначе воспринимают окружающий мир и время, — тарс тяжело вздохнул.
— Но попробовать-то можно! — настаивал миконец. — Что ты теряешь?
— Огнеяра как-то сказала, что союз смертного и альва — самоубийство для последнего, и она на это никогда не пойдёт. Слишком высока цена такого мимолётного счастья. Тогда я обиделся на неё за эти слова. А теперь понимаю.
— Что именно?
— Альвы женятся лишь раз, Лан. И прожив ничтожные сорок-пятьдесят лет со смертным, остальные бесконечные годы проводят в одиночестве. Посмотри на её деда. Пожелал бы такой доли дорогому человеку?
Лан молчал. А Володарович кивнул собственным мыслям.
— Вот и я думаю, что Нимфириель права: не стоит губить свою жизнь ради простого смертного.
Дальнейшему разговору помешала альвийка, вернувшаяся с охапкой хвороста.
— Ну как вы тут?
Радомир послал Лану предостерегающий взгляд, хотя миконец и сам понимал, что следует помалкивать.
— Мы сделали, что могли, — Володарович поднялся, — если она переживёт эти сутки, то будет жить.
Альвийка присела неподалёку, с интересом поглядывая на женщину. На вид незнакомке было лет двадцать-двадцать пять. Чёрные спутанные волосы, бледная, с желтоватым, болезненным оттенком кожа, судя по чёрным бровям и ресницам, глаза тоже были тёмные. Худое тело имело крайне измождённый вид. В чём только дух держался?!