— Точно ваш мужик-то?
— Точно, — вздохнула Янка. — Наш дурак.
— Вот так я Ленке и скажу. Пусть свою стервь-то угомонит. Неча на чужих мужиков засматриваться.
— Тем более никакой он не шейх, а обычный гражданин Украины.
— Значит, не врал, что журналист и этот, блогер какой-то? Про НЛО пишет?
— С ним никогда не знаешь, где врет, а где правда. Красивые мужики, они такие, — со знанием дела вздохнула Янка.
Баба Клава ее от всей души поддержала и рассказала про своего деда, ныне покойного. Красивый мужик был, первый парень на деревне, а характер — козел козлом.
— Ты его вожжами, девонька, вожжами. Они, козлы, с вожжами как шелковые становятся! — поделилась секретом семейного счастья Клавдия Никитишна. — Мой-то если придет на рогах, я его от души вожжами перетяну, да в сарай, чтоб свинья значит со свиньями и спала. А потом наутро воспитательную работу проведу… эх, хороший мужик был мой Николаич! Золотые руки!
Под воспоминания о хорошем мужике мы прикончили стопку блинов и, не сговариваясь, пошли проведать «Фарика». Имечко, конечно, аховое, но для блогера-уфолога самое то.
Он дрых. Как младенец, подложив руку под щеку, черную от щетины. Отеки спали, зашитая мной бровь не воспалилась, и в целом он выглядел намного бодрее, чем можно было ожидать с его травмами. Пока я его осматривала, Янка сунула нос в пакет с его шмотьем и зафиксировала смерть от многочисленных разрывов и загрязнений. А для убедительности достала пиджак и просунула руку в дыру между плечом и рукавом.
— Жаль, хороший был пиджак, стильный, — вздохнула я. — Леша такой хотел.
— В смысле, Шариков что, с дуба рухнул? — подняла бровь Янка.
— Почему с дуба? Ничего ты не понимаешь в моде, — обиделась я. — Между прочим, такой пиджак в бутике стоит больше, чем моя зарплата. Правда, тот был похуже качеством… слушай, Ян, так кто он на самом деле-то? Ничего не скажу о золоте и брильянтах, нам он достался без приданого…
— Не совсем, — покачала головой Янка. — Крест у него потянет штук на сто с лишним, так что Фарит Хоттабыч определенно не бедствует. И посмотри, какие ухоженные руки. Маникюр, никаких мозолей.
Янка словно в задумчивости взяла пациента за руку, погладила тыльную сторону запястья. Кажется, я была права, настояв, чтобы найденыш числился ее мужиком. Сразу же видно, что сестра на него запала. Самый ее типаж: козел черный, брутальный, наверняка редкая сволочь. Вот тянет Янку к таким!
Примерно как меня — к элегантным, стильным и художественным натурам. Как мой Лешенька…
— Так. Систер! — прервала мои печальные мысли Янка. — Голый мужик, конечно, дело хорошее и в хозяйстве полезное. Но неплохо бы его одеть. Может, попросим у Клавдии Никитишны что-нибудь, оставшееся от ее Николаича?