И Сара ушла, оставляя позади звуки и запахи веселья, чтобы вновь погрузиться в холод и отчаянное ожидание.
В тот вечер, ближе к ночи, она принесла Джарету ответ и, только проговорив слова, которых ждала несколько часов под ледяными порывами морского ветра, принесшего с собой слепящую метель, упала в обморок. Несколько дней девочка пролежала в лихорадке, и доктор, который жил и работал в Лабиринте, сомневался, что она выживет. Через некоторое время жар всё-таки немного спал, но усилился кашель, который сначала просто ощущался соринкой в горле, а потом стал раздирать лёгкие. Температура поднималась, и Сара начала бредить, шепча имена тех, кто ушёл из её жизни.
Она окончательно пришла в себя только весной. Птицы призывно щебетали за окном, но доктор разрешил Саре на полчаса выходить на улицу, только когда солнце стало прогревать воздух, а от снега ни осталось и следа. Сара чувствовала себя уставшей, как будто болезнь высосала из неё все силы. Она размышляла о том, что не помнит, когда у неё день рождения – вроде бы в начале марта? Или в середине? Она уже три года не отмечала его, но знала, что ей должно было исполниться семнадцать. Сара вспоминала, что в шестнадцать лет её мать вышла замуж. Отцу было бы сейчас сорок. Сара вздохнула – ей почти нечего было вспомнить о своей семье, а детские воспоминания постепенно скрывались туманом времени и гасли в красках другой жизни, которую она теперь вела.
Пускай так, раз весна – это время перемен, то теперь всё будет по-новому. Отныне каждый год её день рождения будет в самый тёплый день ранней весны, когда нет снега, а молодая зелёная травка уже покрывает почву и прорывается сквозь брусчатку на набережной.
Из-за болезни Сары на других работников навалилось больше дел, чем обычно, но они знали, что Джарет ищет новых курьеров. Сара рассчитывала вернуться к работе, как только наберется сил, но этого не случилось: от быстрой ходьбы у неё болела грудь, а из-за того, что она долго пролежала без движения, малейшие нагрузки вызывали головокружение. Доктор сказал, что не стоит отчаиваться и нужно подождать хотя бы полгода, чтобы вернуться к прежнему ритму жизни.
В тот день, когда Джарет, наконец, подошёл к ней, погода не радовала теплом, поэтому Сара сидела в зимнем саду, закутавшись в шаль и рассматривая иллюстрации из книги о растениях. Негромко шелестел искусственный водопад, и Сара, увлечённая рисунками, не сразу услышала шаги. Джарет вошёл и жестом остановил её, когда девушка хотела встать. Мужчина был одет в шёлковый китайский халат с красными птицами на чёрном фоне и в чёрные шёлковые брюки. Волосы его были убраны в хвост. Придвинув свободный стул к её стулу, он присел и сначала просто смотрел на девушку. Сара чувствовала себя неуютно: она и раньше не считала себя идеалом красоты, а теперь ещё болезнь сделала её кожу бледной и тонкой, положила глубокие тени под глаза, а обычно блестящие волосы казались тусклыми и безжизненными. Из-за постоянной беготни девушка и так была худой, теперь же она считала себя болезненно тощей. Сара теребила страницу книги, глядя то в пол, то на воду, то на узконосые восточные туфли Джарета. Мужчина, наконец, проговорил: