Отстегнула ремень безопасности и потянулась к парню. Провела кончиками пальцем по щеке, а он прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Перехватил мою ладонь и прижался к ней губами.
— Крис… не нужно…
Я подалась вперед, практически вплотную к парню.
— Почему, Тим? Почему ты вечно меня отталкиваешь? Почему предпочитаешь других? — Между каждым вопросом я целовала его лицо, а он лишь крепче сжимал мою руку и тяжело дышал.
— Потому что ты мне не подходишь! — Это прозвучало, как пощечина. Да и болезненно так же.
— Не подхожу??? — Зашипела на него. — А кто подходит? Блондинка из клуба? Или рыжая с прошлой недели? Или может угольно-черная шалава, которую ты притащил на мой день рождения? Кто? Кто, мать твою, тебе подходит, Князев???
Я лупила Тимура куда могла достать, а он не шевелился. Слёзы падали на кожаную обивку салона, мои всхлипы нарушали тишину, а он молчал.
Смотрел с жалостью и молчал.
— Ну и катись! Больно надо! Будто кроме тебя и парней больше не существует.
Выскочила на улицу, и с размаху шандарахнула дверью, а потом быстро вернулась назад.
— На! Развлекайся! — Швырнула ему в морду смятую пачку презервативов, которую всё это время сжимала в руке.
Понеслась в дом, рискуя распластаться на земле. Ноги тряслись, каблуки выкручивались, а я бежала и рыдала взахлёб.
Спустя час истерики в заглушающем шумом воды душе, я обессилено рухнула на кровать и уткнулась лицом в подушку опять заплакала.
Сколько так пролежала не знаю, но отвлёк меня звук мобильного в сумке, валяющейся на полу.
Нехотя поднялась и извлекла телефон.
— Да? — прохрипела в трубку.
То, что услышала, сначала даже не смогла разобрать. Какое-то шарудение, непонятные движения, а потом моё сердце оборвалось и упало вниз, потому что после протяжного женского стона я отчетливо услышала в трубке:
— Тимуууууур, Божееееее, ааааааах….
Мужской стон… Глубокий, резкий, слегка приглушенный, чередовался с женским… Характерные шлепки и вскрики…. Этот мудак трахал какую-то бабу прямо в трубку…
Я, практически, задыхалась, а стоны в трубке не прекращались и не прекращались.
Вцепилась двумя руками в телефон, и, как одержимая, вслушивалась в каждый звук.
Это, как персональный вид мазохизма. Ну накричи ты на него, ну разрыдайся, а я слушала, слушала, и слушала.
В какой-то момент звуки стали оглушающими. Движения яростнее, быстрее. Девушка кричала и, не переставая, произносила его имя, а я с каждой секундой ненавидела его всё сильнее.
Это так жестоко, зная о моих чувствах, прожигать взглядом, испепелять ненавистью от присутствия рядом со мной другого мужчины, а потом безжалостно позволять слышать подобное.