Базилика за садом с приоткрытыми дверями наглядно демонстрировала скульптуры богов, похожих на выходцев из моря. Дездемона завороженно засмотрелась на них. Фигуры из мрамора были красивыми и пугающими. Нечто подобное она уже видела в соборах города. У богинь хвосты вместо ног или раковины на месте ушей, у богов жабры и чешуя.
– Это и есть изначальные боги страны, – пояснил Моран. – Их всех я видел живыми, и для меня они вовсе не боги, а всего лишь подданные отца. Вот статуя Арианы. Вы называете ее богиней волн Фееан. Очевидно, так расслышал ее имя тот, до кого оно долетало лишь как эхо русалочьих разговоров.
Внимание Дездемоны отвлек Подражатель. Он дополз по потолкам арок до базилики и принял облик огненной дамы. Хоть ее силуэт и был ярко-оранжевым, но пламя не источал. Сразу было видно, что Сепфора подменная.
Моран вроде бы назвал даму-дракона Сепфорой.
– Что общего у вас с огнедышащей дамой? – решилась спросить Дездемона.
– Ну, – неохотно протянул Моран. – Она значительно старше меня. Из-за этого все проблемы.
– Старше на несколько лет? Тебе вроде уже есть сотня, – поддела Дездемона.
Моран сделал вид, что не ощутил булавочный укол.
– Старше на несколько тысячелетий. Но для нее это мелочь. У подобных ей существ со временем лишь прибавляется красоты и силы. Это люди быстро стареют.
Верно! Дездемона приуныла. Она-то человек. И ее хотят принести в жертву. А если не принесут, она все равно постареет и не сможет больше составлять пару Морану.
– Ты не состаришься со временем?
– Я вырос лишь за сотню лет, но достиг ли уже зрелости, – уныло протянул Моран. – На дне я еще слишком юн, а если назвать мой возраст людям, то они будут ошеломлены.
– Меня ошеломил не возраст, – призналась Дездемона. – Какая разница сколько сотен лет существу с приятным вечно юным лицом? Но то, что ты наполовину человек, а наполовину морген…
– Не знаю; родился я таким или легенда права, и отец разделил меня мечом надвое, когда мать пыталась сбежать от него назад к людям. Одна половина моргена, вторая человека.
Да эту легенду о Лилофее даже Дездемона слышала в адарской глуши. Вроде бы принцессе, сбежавшей назад на землю, морской супруг выставил ультиматум: если она не вернется, то им придется поделить детей поровну, половину мать заберет на землю, половина останется с отцом в море. Сыновей Лилофеи было неровное количество, а стало быть, нечетного седьмого сына нужно было разрезать пополам. Дочерей-русалок у Лилофеи, очевидно, тогда еще не было. Услышав ультиматум, она вернулась. Но так ли все было на самом деле? Или Лилофея с самого начала не собиралась навсегда покидать морское царство. Судя по всему, у принцессы был взбалмошный характер. Она могла всего лишь подшучивать над супругом. Обидно, если с Мораном из-за ее шуток действительно случилось что-то плохое.