— Присцилла? — переполошилась Луиза и немедленно села. В ее глазах плескалась тревога.
— Все хорошо, не переживай.
Вот только я нагло врала, потому что желанием Присциллы де Ген являлась любовь… Любовь того, кто никогда не сможет ее дать. Того, кто женат. Того, кто сам глубоко несчастен и не может отделить себя от работы. Впрочем, так же, как и я.
— Правда, Луиза, все хорошо.
— Это из-за папы? — ее взгляд вдруг стал невозможно серьезным. — Ты любишь его?
— Луиза, это…
— Ты понравилась мне, потому что общалась на равных. Не надо сейчас щадить мои чувства. Говори прямо. Ты любишь моего отца?
— Я не разрушу вашу семью. Ни за что, Луиза. Потому что, сделав это — возненавижу себя. Я не такая.
Она внимательно на меня посмотрела, а затем перевела взгляд на небо и, снова устроившись на подушках, сказала:
— Я соврала. Он не женат. Больше не женат…
А затем тихо напела:
— Этот день, этот миг, навсегда в моем сердце,
Дань свободе, мечте и любви.
Я дышу, я пою, я творю и поверьте,
Этот мир, этот час и все звезды — мои.
У нее оказался кристально чистый высокий голос. Словно журчал ледяной ручей, поблескивая на слепящем солнце. Девушка улыбалась, глядя на небосвод, а на душе стало тяжело. Это личное. Сейчас, здесь происходило что-то настолько личное, что мне вряд ли было место рядом. От нее веяло грустью и для того, чтобы почувствовать это, не требовалось иметь особый дар.
— Если хочешь, я уйду…
— Нет, пожалуйста, останься, — она сжала мою ладошку и утянула обратно на подушки. — Скоро появится Каллисто. Видишь, Арамда почти слилась с Луной. Это поразительно!
— Невероятно, — подтвердила я.
Арамда раз в десять лет перекрывала собой Луну, от чего несведущие думали, будто небесное светило становилось кроваво-фиолетовым. На самом деле мягкий лунный свет отражался от поверхности Арамды, создавая причудливую игру теней. Когда это происходило, на короткий миг, всего на пару минут на небе появлялось созвездие Каллисто.
— Ты обещала рассказать историю созвездия. Мне очень интересно!
В кабинете лорда
Он не мог заниматься работой и сейчас, откинувшись на спинку кожаного кресла, думал лишь о ней. О той, что спасла его жизнь и о той, которую он обманывает. Желание выжечь память Присциллы и навсегда вычеркнуть ее из своей жизни накатило с новой силой. Тогда в карете он почти решился, но малодушие и эгоизм ему не позволили. Он на какой-то миг подумал, что имеет право на счастье. Будто может продлить короткое мгновение, что она рядом. Будто то, что есть между ними — настоящее. Но это не так. Она просто великолепная актриса. Но рядом с ним герцогиня в опасности. Запереть ее в золотой клетке у лорда рука не поднимется. Присцилла слишком любит свободу, а для него нет ничего хуже, чем видеть потухший и ненавидящий взгляд в свою сторону… Впрочем, хуже только кровь любимой женщины, которую не смог спасти. Нет. Второй раз он этого не переживет. Когда работа мешается с чувствами, следует сделать жесткий выбор и он, к сожалению, не в пользу Присциллы. Долг требует отречься от зова собственного сердца.