– Что?
Ельга знала, что означает это движение, но не верила, что так его и следует понимать.
Свен молчал, ничего не поясняя.
– Она жива? – прямо спросила Ельга.
– Нет, – так же прямо ответил брат.
– Она что… – Ельга даже растерялась, – ее в бою, что ли, сразили? Сама древлян мечом секла?
– Секла она… – с непонятным выражением повторил Свен. – Потом расскажу. Не при детях.
Он направился в дом, но Ельга схватила его за рукав.
– Нет, ты не морочишь меня? Она погибла?
– Да.
– Но как? Кто ее…
– Я.
Свен пошел в избу, оставив онемевшую Ельгу перед крыльцом. Она знала, что́ услышала, но даже после всего пережитого не могла уместить подобное в голове.
Очень скоро, отведя гридей и Святку на княжий двор, Асмунд пришел поздороваться с ней. Как легко она привыкла к тому, что может броситься ему на шею посреди двора, при всей челяди и отроках; куда больше ее волновало то, что Асмунд, тоже розовый от солнца, хмур почти так же, как Свен. В синих его глазах засело странное выражение, и оно не ушло даже несмотря на то, что он был явно рад ее видеть и целовал с такой жадностью, будто в губах ее была живая вода.
– Что там было? – расспрашивала Ельга. – Что с Прекрасой? Свен ничего не хочет говорить.
– Можно потом, а? – Асмунд взглянул на нее с мольбой. – Не на ходу. Мне бы хоть вымыться, поесть…
– Выпить! – бросил Шатун, рядом снимавший мешок с воза.
– И выпить!
Баня как раз была готова, и все они ушли. Ельга следила, как челядь таскает блюда и горшки на стол в гриднице, и ее все сильнее пробирала дрожь от нехороших предчувствий. Мудрая женщина, она не страдала лишним любопытством и умела ждать, веря, что все нужное ей узнает в нужное время. Но Свен и Асмунд были не юными отроками, впервые покинувшими дом и не видавшими ранее смерти и крови. Что же их так потрясло? И Прекраса! Что с ней случилось? Вправду ли Свен сам ее убил или только как-то способствовал ее смерти, как перед этим – Ингера? Ельга тем более была изумлена, что ей казалось, этой зимой вражда между овдовевшей Прекрасой и Свеном утихла: оба понимали, что без согласия между собой не уберегут того, что было ценно для каждого. Они не подружились, но каждый принял свою долю. Так неужели Прекраса, уже выступив в поход с войском, совершила нечто, разбившее их договор? Обманула? Взяла назад обещания?
Вздумала выйти замуж за Хвалимира и ему передать наследство Ингера? Дикая мысль, но Хвалимир был Прекрасе немногим более чужой, чем киевская родня. А Хвалимир, как Ельга помнила, очень даже способен понравиться женщине. Когда их со Свеном общий замысел наполовину провалился, Хвалимир пытался утопить Свена, чтобы выскочить из проруби самому. Так почему ему не поискать союзника в Прекрасе? Ведь Свен оставался врагом им обоим. Случись такое, неудивительно, если бы Свен придушил змею своими руками.