Только точка невозврата была пройдена и, ничего уже не было как прежде. Но на протяжении полугода я доказывала себе обратное. Как мазохистка, глотая слезы обиды, приезжала в дом родителей. Нужно же побыть в своей семье и разделить счастье и правильные взгляды на жизнь. Ведь семья превыше всего — повторяла как мантру. Они мой тыл. Куда я без них. На самом деле я просто струсила. Шла у них на поводу, боясь услышать сплетни и смешки за спиной. Боялась самой себе признаться, что теперь я одна. Хотя мама и папа жили в уверенности, что все хорошо. Ведь для всех сестренку я простила и всех в этом убедила, а что там на душе… Я не жаловалась ни на что. Иногда ловила на себе Димин взгляд с осуждением — он знал меня куда лучше. Видел, что все показное. Лишь позже я поняла, что скрывалось за этим осуждающим взглядом. Я мешала им жить. Наверное, так и было. В редкие приезды мое присутствие создавало некую напряженность. Будто родня боялась концерта в моем исполнении.
Я снова терпела, стиснув зубы и, сжав кулаки. Дура!
Счастье разделить не получилось. Пыталась. На самом деле пыталась, сдерживалась, злилась и еще куча всяких эмоций, а на лице всегда натянутая улыбка. Пыталась перебороть себя и радоваться счастью сестренки, при условии, что мой любимый человек рядом с ней. Каждый семейный праздник я чувствовала себя лицемеркой и ненавидела себя за это. Все сетовала на несправедливость судьбы. Сжимала кулаки, в бессилии, наблюдая за ними. Боже, я любила их больше, чем себя. Моей выдержки просто в какой-то момент не хватило. Я была сыта по горло семейными отношениями, когда папа предложил купить мне новую квартиру — поближе к работе, а Вика с Димой заселятся в мою. Вике она очень нравится. Вид на набережную и все такое. Я тогда впервые поняла, что сестра сделала мне это на зло. Вика, так же как и я терпела, а потом перешла в наступление. Знала наверняка, что родители поддержат. На самом деле ей не нужна была моя квартира. Ей нужно было выжить меня из их жизни совсем. Она видела во мне угрозу. Этого я стерпеть не смогла, с нескрываемым пренебрежением, пожелав им счастья и громко хлопнув дверью, ушла, чтобы не видеть их и не знать. Родители снова решили отмолчаться. Как удобно.
Я решила уехать. Забыть, не страдать. Только вот куда бежать? Баб Маша говорила: страна большая. К моему удивлению все решилось само собой. Обстоятельства сложились так, что пришлось уволиться из городской адвокатской коллегии, дав напоследок по морде начальнику. Судьба иначе не назовешь. Даже положенные две недели отрабатывать не пришлось. А еще тут Костик с предложением о работе в Москве. Я зацепилась за него, как за спасительную соломинку. Сразу согласилась, не обдумывала ни секунды, быстро упаковала вещи, искала квартиру.