— Ребенок! — воскликнул Асган в ответ.
— Который в одиночку победил теневого зверя, — спокойно добавила Ижен.
Наступила тишина. Асган, осознавая всю правдивость женских слов, вновь начал успокаиваться. Он сделал глубокий вдох и выпрямился. Между тем Ижен произнесла:
— Я видела твоих ребят. Кажется, они тоже волнуются за эту девочку. Если хочешь сделать что-то полезное, подбодри их. И не вмешивайся.
— Ижен, — позвал Асган ровным тоном, — ты ведь видела этого ребенка. Если что-то на суде пойдет не так, ее официально объявят врагом всего народа. Тогда уже и тебе и мне придется…
— И несомненно эта малышка так просто нам не сдастся. — Ижен развернулась, то ли стараясь скрыть зловещую улыбку на своих губах, то ли просто не желая продолжать разговор. — Поэтому просто жди и верь, Асган. Надеюсь, ни тебе ни мне не придется после суда натравливать на нее всех учеников наших академий. Иначе потом будем собирать их по кусочкам.
32. Конец или только начало?
Противный, раздражающий писк стоял в округе. Сидя на коленях, Блейк усиленно прижимала руки к своим ушам, будто бы надеясь на то, что это поможет хотя бы немного облегчить ее боль, но проблема была не в том, что звук бил по ее ушам. Этот противный не то скрип, не то писк проникал прямо в голову, вызывая сильные боли.
Неожиданно звук прекратился. Осознав это, Блейк убрала руки от ушей и замерла. Картинка перед ее глазами будто мерцала. Она не слышала того, что происходило вокруг нее, и видела с трудом.
Все же найдя в себе остатки сил, Блейк сделала глубокий вдох и приподнялась. Выглянув из своего убежища, состоявшего из наполовину разрушенной после мощной атаки стены, колдунья уставилась на другую сторону улицы. Там, в самом центре дороги, на открытой местности, стояла незнакомая синеволосая девушка. По ее коже, в некоторых местах переходившей в мерцающую чешую, а также длинным острым когтям и жабрам на шее, Блейк быстро поняла, что нападавшей была русалка. В этот момент, удерживая за горло Трейка — единственного напарника Блейк в этой сложной миссии, она со зловещей улыбкой на губах смотрела на его побледневшее лицо. Мужчина в ее руке уже не сопротивлялся. После этой оглушающей песни сирены, а также сдавливания сильной руки горла, он даже не дышал. Из его рта вытекала пена, а сам он, как безвольная кукла, висел в воздухе.
— Сколько раз я тебе говорил… — начал доноситься посторонний голос будто сквозь воздушную пломбу в ушах. — Чтобы ты не нападала на противников в людных местах, не крушила города, и не использовала свои отвратительные песни без предупреждения?