Я глубоко вдыхаю, но тяжесть никуда не уходит. Мне нужно снова заняться йогой. Я давно ее не практиковала.
Уинстон все еще спит. Молча, я наблюдаю за тем, как размеренно движется его грудная клетка. Я хочу коснуться его волос, разбудить поцелуем, но мне нужно это время наедине, чтобы собраться с мыслями, заглушить голоса в своей голове.
Он не просыпается, когда я покидаю постель, чтобы пойти в ванную комнату. Я спокойно умываюсь и чищу зубы, тихонько напевая, чтобы заглушить слабый голос в голове, но он становится громче. Я не обращаю внимания на то, что он хочет мне сказать. Продолжаю игнорировать тревожные звоночки.
Когда Уинстон, наконец, просыпается, я возвращаюсь в свое нормальное состояние, менее тревожное, больше сосредоточенное на здесь и сейчас.
Он подходит ко мне сзади и целует меня в шею, пока я полощу рот. Закончив, я поворачиваюсь и целую его в губы.
― Доброе утро, красавица, ― говорит он.
― Доброе утро, соня.
Я выбрасываю зубную нить.
― Похоже, ночь пошла тебе на пользу. Выглядишь отдохнувшим.
― Не помню, когда в последний раз так хорошо спал. Я знал, что ты хорошо на меня повлияешь. А как ты? ― Он целует меня в лоб. ― Хорошо поспала?
― Кто плохо спит в раю?
Только Дженна, конечно же.
Он тянется за своей зубной щеткой, выдавливает на нее пасту, не отрывая от меня глаз. Мужчина так смотрит на меня, отчего у меня возникает ощущение, что я первая женщина, которую он повстречал. Уинстон заставляет меня чувствовать себя особенной всего одним взглядом.
― Не могу дождаться, когда мы начнем нашу совместную жизнь, ― произношу я, чтобы заполнить тишину и подбодрить себя.
― Как и я.
Его зубная щетка зависает в воздухе.
― Нам надо обсудить, как мы будем жить. Я так понимаю, что ты откажешься от своей квартиры и переедешь ко мне.
― Да, конечно. Но у нас для этого еще много времени. Сначала, нам нужно пожениться.
― А еще купить дом. Я люблю планировать все заранее.
Я прислоняюсь к раковине, скрестив руки на груди.
― Ты хочешь купить дом?
― Да, почему нет? Мы начнем новую жизнь вместе. Новый дом, все новое.
― Но у тебя есть пентхаус, который больше, чем любой дом, увиденный мной.
― Но это холостяцкая берлога. Он не подходит для семьи. У нас будут дети, а они все ломают. Там слишком много стекла и окон.
Я улыбаюсь, представив, как наши дети будут бегать по его пентхаусу, прижимая липкие ладошки к окнам.
― Ты прав. Значит, ты хочешь, чтобы мы остались в Нью-Йорке?
― Я готов ехать, куда угодно, если ты поедешь со мной.
― Даже, если я предложу переехать в Мисти Коув?
Он почесывает затылок.