Однако это была точная оценка моих возможностей. Поскольку я, похоже, больше не мог взаимодействовать с голосами земли и ветра, у меня остались лишь мои способности волшебника, и, согласно моему опыту, моим наилучшим навыком было зачарование. Правда, оно было не особо полезно для сокрытия меня от других волшебников. Хорошие чары могли заблокировать магический взор, или даже скрыть от него пустое пространство, но мне так и не удалось использовать чары, чтобы создать истинную невидимость — по крайней мере такую, какую, похоже, создавали Прэйсианы.
«Мне не нужна невидимость. Мне нужно просто не дать им увидеть пустоту».
Любые хорошо составленные чары могли заблокировать магический взор. Я могу зачаровать свою одежду… то есть, как только я добуду новую. Я мгновенно отбросил эту идею — зачарованная одежда будет выглядеть подозрительно. Она могла помочь скрыть мою природу, но она не будет закрывать моё тело полностью, и она определённо не скроет мою личность. Я был единственным высокопрофессиональным чародеем во всём мире. Уолтэр и его дети лишь баловались этим искусством время от времени. Любая необычная вещь, вроде зачарованной одежды, выдаст меня с головой.
«Если только…»
«Если ложь не может следовать первому или второму правилу, то она должна быть настолько нелепой, чтобы никто в ней не сомневался». Это было третье правило лжи, и я всё ещё мог слышать голос Марка у себя в голове, когда он напомнил мне об этом правиле годы назад.
— Ему бы это понравилось, — сказал я себе, снова ощутив укол боли, который я испытывал каждый раз, когда вспоминал своего потерянного друга. Мне нужно было добраться до моей мастерской.
Встав, я быстро произвёл учёт моих пожитков. Моя одежда практически приказала долго жить. У меня всё ещё были сапоги, хотя и они видали лучшие дни. Пояс, на котором полчаса назад висели мои магические мешочки, теперь пришёл в негодность. Пламя сожгло заднюю его половину. К счастью, передняя часть, где висели мешочки, была закрыта моим телом, когда я свернулся клубком на полу.
Я собрал мешочки и сожжённые остатки моей одежды. Не следует оставлять здесь свидетельства моего прибытия. Голый, в одних лишь сапогах, я подошёл к двери, что вела наружу, и использовал свою магию для создания иллюзии, замаскировавшись под одного из моих стражников. Приходилось лишь надеяться на то, что я не наткнусь на того самого человека, которым я прикидывался… или на кого-то из Прэйсианов.
Следующей проблемой было выбраться наружу незамеченным. Было бы очень подозрительно, если бы я попытался выйти из полагавшегося пустым здания, вне зависимости от того, какую личину я использую. Лучший вариант — чтобы вообще никто не видел, как я выхожу. Для этого я использовал толику магии, чтобы создать снаружи здания громкий звук, заставив его исходить из-за угла. Я выбрал такой шум, который бывает, когда человека бьют, а потом швыряют об стену — в прошлом я не раз слышал такой звук. «Что красноречивее любых слов говорит о качестве моего жизненного опыта», — заметил я.