Он опоздал всего на каких-то десять часов. О том, что, что-то случилось, стало ясно, еще до того, как Гордеев выехал на край утеса. С его вершины открывался вид на раскинувшийся у берега большого озера, лагерь. Из долины поднимался черный дым. Пахло гарью. То был не запах костров. То был смрад сгоревшего жилья и мертвой плоти.
И вот он здесь. Стоит, беспомощно сжимая и разжимая кулаки.
Дмитрий оторвал взгляд от мертвых тел, посмотрев на уже вполне сформировавшуюся фигуру юноши. Его звали Таис, и был он из пред выпускного набора. Молодой воин, с непокрытой головой стоял в стороне. Легкий ветер трепал испачканные кровью локоны. После этой страшной ночи, темно-русые волосы проредила седина. Таис стоял, склонив голову. Его правая рука была неумело перемотана пропитавшейся кровью повязкой. За его спиной переминались с ноги на ногу еще двое парней, с наспех перебинтованными головами и три девушки, сжимающие в руках луки. У всех в глазах стояли слезы. Еще дальше, сбились в кучу промокшие, дрожащие от страха, дети, числом около двадцати.
– Прости воевода, – совсем по-детски шмыгнул носом Таис, – моя вина. Не смог я защитить их.
Гордеев подошел к нему. Положил руки на плечи. Взглянул в лицо.
– Тебе не винить себя надо, а гордиться. Лишь твоими стараниями многие остались в живых.
Дмитрий не просто утешал молодого воина. Он знал, что говорил. Комендант и охрана лагеря, была перебита впервые минуты нападения. Лишь решительные действия Таиса и его товарищей, удалось собрать мечущихся в панике малышей, схоронить их от глаз врага, организовать оборону и заставить захватчиков бежать. Лишь пятнадцать учеников, старшего набора смогли сделать это. Девять из них отдали свои жизни.
За спиной послышался конский топот. Дмитрий оглянулся. В распахнутые настежь ворота влетело три десятка всадников. Мчавшаяся впереди отряда молодая женщина, осадила коня, спрыгнула на землю. Бросив поводья, она подбежала к лежащим рядком белым сверткам. Упала на колени, закрыв лицо руками.
Гордеев подошел к ней. Погладил по волосам. Юлдуз подняла голову. Взглянула на отца. Отвернулась, вновь устремив взгляд на недвижимые тела.
– Нет мне прощения, – прошептала она.
– Не чего себя терзать, – сказал Гордеев, – не чего себя до смерти хоронить.
– А чего мне теперь бояться? – Юлдуз встала на ноги, – у меня теперь лишь одно дело. Найти этих извергов, да перебить их всех до одного.
Она властно взглянула на Таиса.
– Кто это сделал?! Ты видел?! Отвечай!
– Много их было, – не испугавшись крика хозяйки, гордо подняв голову, ответил парень, – не меньше трех десятков. Все в шкуры звериные одеты, да броню заморскую. Шлемы на всех были с рогами. Да вы и сами можете взглянуть. Мы, тех, что убить смогли, возле сарая и сложили.