— Нет.
— А в шашки?
— Неа, — улыбаясь, отвечаю я.
— Лото?
— Играла в детстве с родителями.
— Карты?
— С дедушкой в «дурака», но сейчас, наверное, правила не вспомню.
— Вот видишь, скольким интересным играм я могу тебя научить.
— Но для этих игр нужен реквизит, шахматная доска, фигуры, карточки для лото, нет?
— Здесь всё есть, — я вопросительно уставилась на него, и он пояснил: — Видимо Демьян привез сюда весь хлам, который вроде выбросить жалко, но дома точно не понадобится.
— С чего начнем? — спрашиваю я, убирая со стола пустые кружки.
— Тебе решать.
— Давай с лото.
— Я сейчас, — он убегает в свою комнату, и через пару минут возвращается со старой потрепанной коробкой, на которой уже стертыми буквами написано «ЛОТО». — Сколько тебе карточек?
— Давай я начну с двух.
Герман берет себе пять карточек, мне выдает две, перемешивает бочонки. А ещё он выдает мне деньги, по сто рублей разными монетами.
— А что играть будем на деньги?
— А как по — другому? Лото, между прочим, относится к азартным играм.
— Серьезно? А родители мне говорили, что лото развивает ум, память и внимание.
— И это тоже, спорить не буду. Но играть без интереса не интересно. Прости за тавтологию.
— А давай заменим деньги другим интересом?
— Каким, например.
— Мы с родителями играли на смешные истории.
— Это как?
— Тот, кто проигрывает, рассказывает о себе что — то смешное.
— Давай попробуем. Но, думаю, что на деньги было бы безопаснее.
— А на рассказ интереснее. Начинай.
— Тридцать пять, сорок два, семь, восемьдесят три, — громко говорит мужчина.
— Слишком быстро, — перебиваю, не успевая найти указанные цифры.
— Таковы правила. Сейчас я могу доставать по несколько бочонков сразу. Но после того, как у кого — нибудь из нас закроется одна строчка на карточке, то необходимо сказать…
— «Квартира», — это я помню.
— Хорошо. После этого я буду брать из мешка только по одному бочонку.
— Поехали.
Невероятно, но четыре часа игры пролетели, как десять минут. Не зря мы установили правило, что проигравший рассказывает о себе какую — нибудь смешную историю, я в жизни столько не смеялась. Герман проиграл восемь раз из девяти, и восемь раз я хохотала до коликов в животе.
— Всё, я больше играть не могу, — говорю я сквозь смех. — Рот уже болит от смеха.
— Тогда ужин и спать?
— Согласна.
Герман убрал игру в коробку, а я разогрела суп, который с утра приготовила. Нарезала хлеб и накрыла на стол.
— Очень вкусно, — хвалит мой суп Герман, уплетая уже вторую тарелку.