Осознание всего ужаса пришло не сразу.
Иногда, для некоторых специфических операций, требовалось, чтобы пациент был полностью в сознании. Кросс и сам пользовался ансилуосом, когда проводил операции на себе. Но тут… тут…
Он заставлял их смотреть. Создатель, он заставлял их смотреть…
Кросс словно попал в кошмар наяву. То, что происходило в этой комнате, никогда не должно было происходить! Что, что творилось в голове у этого монстра? Кросс захлопнул дверцу шкафа, и металл протестующе звякнул.
Всё-таки хорошо, что он захватил обычный наркоз.
Собрав все необходимые инструменты и сложив их на обнаруженный в углу комнаты столик на колёсах, хирург подкатил его к Сюзи. Нужно было начинать.
Кросс откинул крышку медикаментозного отсека прибора жизнеобеспечения и, поколебавшись между ампулами с мышечным релаксантом и витаминным коктейлем, убрал последнюю, освобождая место для ампулы с наркозом. Та с тихим щелчком встала в дозатор. Кросс закрыл крышку и нажал несколько кнопок. Аппарат три раза громко пискнул, принимая новую программу. Несколько секунд прошло в ожидании, пока наркоз подействует, после чего аппарат ещё раз пискнул. Кросс снял простыню с Сюзи и аккуратно, стараясь не задеть шланги и трубки, выходящие из тазовой области его жены, перевернул её на бок, спиной к себе. После хирург продезинфицировал руки под переносной стерилизующей лампой, надел перчатки и начал подключение к нервной системе.
Уже скоро, родная. Уже скоро.
Уже больше часа они сидели на полу коридора, ожидая Кросса, и молчали. Джил не хотела начинать разговор сама, погрузившись в свои (в свои ли?) мысли, а Мэйтт не знал, как начать. Что он ей скажет? Что он слышит в её голове голоса, которые сама девушка не замечает? Мэйтт уже начинал думать, что это с ним что-то не так – с ним или с его даром телепатии. Однако после полутора часов молчания он всё-таки решил попробовать поговорить:
– Джил?
То, что произошло дальше, Мэйтт не смог объяснить себе никак, кроме как тем, что ему привиделось. Джил сделала одновременно два действия: одна Джил продолжила тупо смотреть в стену, а вторая Джил повернулась к нему. Всё это произошло одновременно, и короткое мгновение перед ним были как будто две разные версии девушки. Одна спросила его «что?», вторая проигнорировала вопрос. Но длилось это буквально долю секунды, и Мэйтт не мог поручиться, что это была не галлюцинация.
– Мэйтт? В чём дело?
– Я… – Детектив тряхнул головой, прогоняя образ раздвоившейся девушки. – Послушай, нам нужно поговорить.
– Мне что-то не хочется, – сказала одна Джил.