Едва закончился обед, как Арне Боргерс достал толстую домашнюю Библию, спрятанную между бревнами. Он полистал немного, нашел то, что искал, и начал читать:
- Боже! Не промолчи, не безмолвствуй, и не оставайся в покое, Боже! Ибо вот, враги Твои шумят, и ненавидящие Тебя подняли голову. Против народа Твоего составили коварный умысел, и совещаются против хранимых Тобою. Боже мой! Да будут они, как пыль в вихре, как солома перед ветром. Исполни лица их бесчестием, чтобы они взыскали имя Твое. Господи! Да постыдятся и смутятся на веки, да посрамятся и погибнут. И да познают, что Ты, Которого одного имя - Господь, Всевышний над всею землею".
Хозяин Боргерсвийка закрыл Библию и снова спрятал ее, так как хранение Библии наказывалось в то время в этой стране смертной казнью. Потом все, сидящие за столом, сложили руки, и Арне Боргерс начал читать молитву. После этого его товарищи начали отодвигать скамью для того, чтобы встать, но хозяин попросил всех посидеть еще немного.
- Марк принес плохое известие, но я не хотел вам об этом говорить раньше, чем мы поедим.
Было жарко, невыносимо жарко, а в комнате стояла мертвая тишина. На улице не шевелился ни один листочек, а ласточки, вместо того, чтобы взвиваться в небо, летали почти у самой земли, как будто они искали защиты от опасностей природы.
- Плохое известие? - спросили мать Сюзанна и Эльза одновременно, и краска сошла у них с лица. Все напряженно глядели на хозяина. В нескольких словах рассказал он о том, что увидел Марк. Он не допускал никаких сомнений в том, что положение было действительно опасным, и что нельзя было надеяться на то, что испанцы не обнаружат двор.
- Но, Арне, - спросила мать Сюзанна, - не нужно ли нам немедленно погрузить все самое необходимое в повозку и отправиться прежде, чем сюда придут испанцы?
- На это мы не можем решиться. Еще издалека они услышат стук подков лошадей и скрип колес. Если бы в каналах было достаточно воды, то все было бы гораздо проще, тогда вы обе, ты и Эльза, могли бы под защитой Марка укрыться на лодке. Но сейчас нам не остается ничего другого, как ждать, обнаружат они нас или нет, - а там защищать нашу жизнь.
Арне Боргерс замолчал, пристально глядя перед собой. Никто не мог ничего выразить. И все молча принялись готовиться к обороне усадьбы. Изнутри заперли тяжелые ставни, так что снаружи их можно было лишь с трудом взломать. Скот, даже гуси и куры, был заведен в хлев с тем, чтобы шум не привлек внимание солдат. После того, как ворота сарая и хлева были наконец-то укреплены так же, как в доме, Арне Боргере решил, что сделано все, что было в их силах для того, чтобы в случае нападения защищаться как можно дольше.