Испанцы озадаченно смотрели на люк в воротах. Все поняли слова крестьянина.
- Кто вы такой и как вы осмелились указывать нам? - спросил офицер, окидывая взглядом бородатое лицо хозяина.
Боргерс также быстро взглянул на испанца и ответил:
- Мое имя не имеет значения, но я скажу, кто я такой. Когда-то я служил под знаменем Кастилии и был одним из ваших. На службе у испанцев я сражался против турок и мавров, против французов и других врагов короля. Вы знаете, что я прекрасно понимаю, что можно ожидать от отряда всадников, которые, грабя, разъезжают по округе!
- Ну и что, - возразил испанец. - Не хотите же вы, чтобы мы скакали дальше, не выпив вместе чашу вина или кружку пива за здоровье нашего короля?
- Конечно же, хочу, - подчеркнуто кротко заявил Арне Боргерс. - Но у меня есть к вам просьба. Вы пощадите мой дом от грабежа, а я за это передам одному из вас через этот люк двести дукатов. Во время передачи все остальные должны отойти назад к повороту. Это все, что я хотел сказать. Я жду вашего ответа.
Испанец опять насмешливо рассмеялся.
- Вы говорите, что служили под испанским флагом; если это правда, то вы должны точно знать, что я истратил уже на вас слишком много слов. Вы предложили мне двести дукатов, и это доказывает, что у вас в доме есть сумма гораздо больше этой. И ничто не может мне помешать взять ее. Поэтому вот мое последнее слово: открывайте немедленно ворота, и тогда я гарантирую жизнь вам и вашей семье и беспрепятственно ухожу. Если же вы не откроете, то никто из вас уже не увидит захода солнца!
- И вы допускаете, что я вам поверю? Ни один из вас не пощадил бы нас! Но если вы думаете, что вы легко войдете во двор, вы глубоко ошибаетесь. И с вашей стороны было безрассудно оповещать нас трубой о вашем прибытии. Гезы неподалеку отсюда тоже услышали сигналы испанского горна, и я думаю, что они скоро придут сюда и заставят вас убраться! Ну что, теперь вы поняли, зачем я сделал вам свое предложение? Если у вас есть голова, то соглашайтесь на это!
Среди всадников, подъехавших тем временем на своих нетерпеливо гарцующих лошадях к самым воротам, поднялось беспокойство. Они слышали каждое слово крестьянина. И так как большинство из них уже было знакомо с гезами, то они открыто высказались за то, чтобы согласиться на предложение голландца и тем самым избежать потерь. Гневное проклятие их капитана заставило всех замолчать. Но один все-таки не замолчал. Молодой всадник, чуть старше двадцати лет, по его поведению, одежде и оружию, видимо, испанский дворянин, крикнул рассерженному капитану: