Но был там некто, вступившийся за него: „Отец, прикажи людям помочь мальчику...", - он хорошо запомнил эти слова маленькой дочери Зуренбурга. В будущем, везде и всегда, она может на него рассчитывать. Но этот Ариэ Бальзем! Что он сделал этому человеку, что он был с ним так груб и неприветлив?
Вдруг Франс громко рассмеялся и вскочил с лежанки. Он развязал толстый канат, стягивавший его сундук, и открыл крышку. Осторожно он достал свой выходной костюм, куртку и брюки. Потом все это набил соломой, а через брюки и куртку протянул шнур так, чтобы конец шнура высовывался сверху из куртки. Наконец, он сделал из соломы шар, изображавший голову, надел на нее свою шапку и подвесил куклу к крепкой балке как раз над своей лежанкой. „Этого Ариэ Бальзема от страха удар хва-тит!“ - прошептал он себе и зарылся глубоко в солому, откуда можно было чуть-чуть подсматривать.
Правда, какое-то мгновенье он помешкал, потому что на память ему вдруг пришли слова матери: „Франс, будь благоразумным, помни, что Господь все видит!" Но потом он увидел перед собой сердитое лицо Бальзема, вспомнил его суровый голос и окончательно решил: „Он хорошенько перепугается, однако, от этого не умрет!" Затем закрыл глаза и притворился, что крепко спит.
Как зимой, так и летом Ариэ Бальзем по утрам одним из первых был на ногах. Как только показывались на востоке солнечные лучи, выглядывал он из дверей своей каморки и глубоко вдыхал свежий утренний воздух. Было еще сумеречно, но по туманному воздуху Ариэ мог предсказать, что день сегодня будет чудесным - а также и плодотворным, как это всегда бывает в разгаре уборки урожая.
После того, как они с женой позавтракали, он набил трубку и пошел во двор к хозяйственным постройкам, чтобы будить рабочих и служанок и звать их на работу. Его дорога шла через конюшню, где спали Ринус и Барт, молодые слуги. Разбудив их, он отправился к другому концу построек, чтобы разбудить Франса.
Деревянные башмаки Ариэ громко стучали по каменному полу конюшни. Наверху, над стойлами для лошадей, глубоко зарывшись в теплую солому, лежал Франс, навострив уши, ожидая, что же произойдет.
- Эй, ты, там, наверху, послушай, уже время!..
Ариэ кричал громко, однако не получил никакого ответа. Он продолжал кричать. Затем рассердился.
- Послушай, дружок, я доберусь до тебя! - И красный от злости, Ариэ полез вверх по лестнице. Едва его голова оказалась над полатями, где была лежанка' из соломы, глаза его расширились от ужаса. В сумерках, в матовом свете, проникавшем сквозь маленькие запыленные окошечки в стене чердака, увидел он безжизненное тело мальчика, свисающее с перекладины. Бальзем перепугался так сильно, что с громким криком свалился с лестницы. Тут же прибежали Ринус и Барт.