— Зачем же ты пошел к ней, если уже меня любил? — печально спрашиваю я, чувствуя теснение в груди. Мне так хотелось его обнять, но гордость не позволяла.
— Потому что я дурак. Хотел доказать себе, что все как прежде, и я не схожу с ума, — покаянно произнес Дима. — Но все оказалось еще хуже. Я почувствовал себя так мерзко, как никогда в жизни. Сбежал, пока она ко мне не прикоснулась. Потому что люблю тебя, Романова Валерия. Люблю отчаянно и бесповоротно. И так уж получилось, что тебе не отвертеться от меня до конца дней. Я твой в единоличном владении. Если у тебя были другие планы на жизнь, то они накрылись медным тазом.
— Как она узнала, что мы будем в том ресторане? — хнычу я, понимая, что аргументов против воссоединения становится все меньше.
— Не знаю, — расстроенно говорит Дима. — Наверное, как у любой суки, у неё хороший нюх.
Фыркаю от смеха и чувствую, что мужчина прижимает меня еще ближе, заводя мою скованную руку мне за спину.
— Я скучал по твоему смеху, Кисунь, — тихо шепчет мне Дима. — Клянусь, всё будет хорошо. Я ведь тогда в ресторане хотел тебе предложение сделать.
— Что? — затаив дыхание, спрашиваю я.
— Да, хотел все сделать романтично, — кисло выдает мужчина, свободной рукой вытаскивая маленькую коробочку.
Кое-как открыв её одной рукой, Дима показывает кольцо. Белое золото с камушком в виде короны. От центрального камня отходили маленькие камни по ободку кольца. Второй прикованной рукой Дима подносит мою руку и ловко надевает его мне на палец.
— Как ты заметила, я не спрашиваю тебя о замужестве, — язвит Дима. — Я тебе говорю: мы женимся. А сегодня будем делать ребенка.
— Ээээ…
— Пошли, — он уверенно тянет меня к двери подъезда.
— Дима, — я как-то не готова впускать его в свои трусы прямо сейчас. Я же обижена! И пофиг, что счастлива, как слон!
— Разговорам шабаш! Я соскучился жуть как. Боюсь, кровать твоя не выдержит моего радостного марша.
— Дима, а ключи? — сдерживая улыбку, произношу я.
— Они нам не нужны до понедельника, — отмахивается Дима, продолжая тащить меня в подъезд.
В лифте едем очень странно. Молчим и не касаемся друг друга.
— Дим?
— Молчи, Кисунь, — сразу прерывает он, даже не посмотрев на меня. — Ты просто на волосок от того, чтоб быть затраханной прямо в лифте.
Я едва успела провернуть ключ в замке, когда Дима стал задирать мне платье. Ввалившись в прихожую, Бог Секса беззастенчиво стаскивает мое платье, которое повисает на стальном браслете. Его футболка остается там же. Вдруг мужчина замирает, разглядывая меня. От интенсивности ласк я теряюсь и не сразу понимаю, почему меня прекратили целовать. Дима, тяжело дыша, яростно смотрит на меня.