Настя опустила голову и не нашлась с ответом. В тоне Зейна не было обвинения, но это и так понятно.
Фонари стали гаснуть один за другим и вскоре, тьма поглотила всю шахту. Только у самого края было светло от фонарей снаружи. Настя поняла, почему Зейн заставил её лезть на самую вершину. Здесь хоть какой-то свет был.
— Пора спать, — сказал мужчина.
Кровать была только одна и она не была очень широкой. Зейн лег боком, давая пространство Насте. Девушка осторожно прилегла рядом, лицом к нему. Подушкой для неё служило плечо Зейна. Почувствовав, как он обнял её, Настя закинула на мужчину ногу и рукой обняла в ответ. Став ласково поглаживать его по обнаженной спине, девушка тихо напевать.
— Что это? — спросил Зейн.
— Это песня, — прошептала девушка.
— Зачем ты это делаешь?
— Хочу успокоиться сама и тебя отвлечь.
— Ты в безопасности, — уверил её Зейн.
— Я себя так успокаиваю. Мама мне пела в детстве.
Зейн расслабился и замолчал, позволяя девушке делать все, что она захочет.
Настя странно себя чувствовала. Этот мужчина волновал её и раньше, но сегодня она много узнала. Его признания на корабле и сейчас, о сбывшемся кошмаре, потрясли Настю. Зейн в её сознании был нерушимой скалой, без чувств, а оказалось, все совсем наоборот. Девушка пела ему старую песню:
Судьба, прошу, не пожалей добра.
Терпима будь, а значит, будь добра,
Храни меня и под своей рукою
Дай счастья мне, а значит, дай покоя.
Дай счастья мне! Дай счастья мне,
Той женщине, которая поет.
Пусть будет мой остаток — путь недальний,
Не столько долгий, сколько беспечальный,
Ты сбереги тепло огня и крова,
Любовь мою до часа рокового!
К тому, к тому, к тому,
Кто, к сожаленью, не поет.
Дальше слов Настя не помнила, но это и не надо было. Почувствовав ласковое поглаживание Зейна, девушка стала погружаться в сон.
— Еще, — тихо услышала Настя. — Пой еще.
Покопавшись в памяти, девушка вспомнила слова грустной песни:
Далеко за речкой рос кудрявый клен,
В белую березу был тот клен влюблен.
А когда над лесом ветер затихал,
Он березе тихо песню напевал:
«Белая береза, я тебя люблю.
Ну протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я.
Белая береза, ты — любовь моя».
А она игриво шелестит листвой:
«У меня есть милый — ветер полевой».
И от слов от этих серый клен дрожал,
Лишь березе тихо песню напевал:
«Белая береза, я тебя люблю.
Ну протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я.
Белая береза, ты — любовь моя».
И однажды это ветер услыхал,
Страшной, злою силой он на клен напал.
И в неравной схватке пал кудрявый клен,
Только было слышно через слабый стон: