В поле никого не видать.
Только мы с конём по полю идём,
Только мы с конём по полю идём.
Сяду я верхом на коня,
Ты неси по полю меня.
По бескрайнему полю моему,
По бескрайнему полю моему.
Дай-ка я разок посмотрю -
Где рождает поле зарю.
Аль брусничный цвет, алый да рассвет,
Али есть то место, али его нет.
Полюшко моё, родники,
Дальних деревень огоньки,
Золотая рожь да кудрявый лён -
Я влюблён в тебя, Россия, влюблён.
Будет добрым год-хлебород,
Было всяко, всяко пройдёт.
Пой, златая рожь, пой кудрявый лён,
Пой о том, как я в Россию влюблён!
Пой, златая рожь, пой кудрявый лён...
Мы идём с конём по полю вдвоём...
Дракон пел только для одного единственного существа в этом забытом Создателем месте. С последним пропетым словом, Василий почувствовал взгляд из той заветной пещеры. Было темно, хоть глаз выколи, но дракон чувствовал, что своей цели добился. Она обратила на него внимание.
— Смотрит, — едва слышно сказал Разкет, улыбаясь.
— Вижу, — так же тихо и довольно ответил Василий.
— Пой еще, — сказал тирлеец.
Василий нахмурился, вспоминая еще какие-нибудь песни, которые можно петь так.
— Чего ты замолчал? — тихо спросил Разкет.
— Вспоминаю, — фыркнул взволновано дракон.
Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой али о жене.
И я конечно думать мог,
И я конечно думать мог,
Когда на трубочку глядел,
На голубой её дымок.
Как ты когда-то мне лгала,
Как ты когда-то мне лгала,
Что сердце девичье своё
Навек другому отдала.
Но я не думал ни о чём,
Но я не думал ни о чём,
Я только трубочку курил
С турецким горьким табачком.
Я только верной пули жду,
Я только верной пули жду,
Что утолит печаль мою
И пресечёт нашу вражду.
Когда мы будем на войне,
Когда мы будем на войне,
Навстречу пулям полечу
На вороном своём коне.
Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой али о жене.
Но только смерть не для меня,
Да, видно, смерть не для меня,
И снова конь мой вороной
Меня выносит из огня.
— Твое волшебство работает, друг, — тихо сказал Разкет.
— Вот только песни закончились, — нахмурился дракон.
— Вот за ночь и вспомнишь еще что-нибудь, — фыркнул помощник капитана, хлопнув того по плечу и на ощупь пошел в свою пещеру.
Василий всматривался в темноту входа пещеры. Дракон пообещал себе, что если увидит её сейчас, то сделает все, чтобы эта женщина принадлежала ему.
И вдруг Василий увидел её. Женщина стояла в проходе и шагнула на выступ перед пещерой. Поняв, что она смотрит прямо на него, Василь привстал с уступа, который служил ему стулом. Сердце застучало в груди дракона, и он понял, что все уже решено. Она будет принадлежать ему.