Ее нет.
Ее действительно нет.
Слезы текут по моему лицу, когда я думаю о сестре. Она не всегда была такой высокомерной и злой. Она была моей лучшей подругой. Моей защитницей. Черт, когда-то мы даже разделяли двойной феномен — чувствовать боль друг друга и одинаково мыслить.
Так почему я не почувствовала ее прошлой ночью?
Почему, блядь, я не почувствовала, как боялась Мэдисон в последние секунды своей жизни?
Качая головой, я бегу сквозь боль. Мои икры начинают напрягаться и сводить судорогой. Когда заброшенные улицы очищаются, я знаю, что приближаюсь к нужному месту. Вдалеке я вижу корт и низкий туман, который льнет к земле, почти скрывая темные фигуры, играющие впереди. Но я их чувствую. Я знаю, что они там.
Мои тапочки шлепают по тротуару, когда я приближаюсь к их игре. Туман, нависший над травой у корта, начинает рассеиваться, и не успеваю я опомниться, как оказываюсь там, стоя перед пятью — погодите — четырьмя грозными дьяволами — Дикарями округа Гумбольдт. Я уверена, что выгляжу абсолютно безумно, все еще одетая в тапочки и пижаму, со слезами, струящимися по моему лицу. Я могу только догадываться, о чем они думают.
Четыре пары глаз поворачиваются ко мне, но мой взгляд прикован только к одному из них. Трент перестает бросать баскетбольный мяч, его брови опускаются при виде мое расстроенного состояния.
— Почему? — хриплю я, когда новая волна слез обжигает мне глаза и нос.
Один из Дикарей — Зак Ковингтон — резко смеётся.
— Кто, черт возьми, эта занудная сука?
Остальные присоединяются. Кроме Трента. Он все еще смотрит на меня, как на головоломку, которую пытается сложить.
Игнорируя замечание Зака, Трент спрашивает:
— Могу я тебе чем-нибудь помочь, ребёнок?
Ребёнок? Ребёнок? Ты издеваешься?
Мои губы сжимаются в тонкую линию. Я делаю угрожающий шаг вперед и тычу пальцем в его сторону. Он не вздрагивает и не отстраняется, только вопросительно поднимает бровь.
— Ты прекрасно знаешь, почему я здесь.
— Может кто-то пожалуйста, увести эту корову из корта? Она портит всю игру! — Винсент Хоторн — еще один из них — рычит.
Я сердито смахиваю слезы, текущие по лицу, ненавидя себя за то, что выгляжу такой слабой. Ненавижу, что Трент смотрит на меня так, будто понятия не имеет, кто я.
— Пожалуйста, Трент, — умоляю я, пытаясь найти другой подход. — Просто расскажи мне, что произошло вчера ночью на скале Поцелуев с Мэдисон. Обещаю, я не расстроюсь. Я просто... мне нужно знать, что ты не причинил ей вреда. Мне нужно знать, что наш поцелуй прошлой ночью был настоящим.