— Я сказал, блядь, проваливай! — резко рявкает Трент.
Я вздрагиваю от его тона, чуть не спотыкаясь о собственные ноги.
— Проваливай отсюда, пока еще можешь, уродка, — рычит Винсент, поднимая брошенный баскетбольный мяч.
Я качаю головой, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь поток слез, струящихся по моему лицу.
Как он мог? Это случилось прошлой ночью. Я знаю, что да.
Почему они лгут? Почему он не может просто признаться, что поцеловал меня прошлым вечером? Все это какая-то дурацкая шутка? Мэдисон во всем была права?
— Трент... — начинаю я, но Зак выхватывает баскетбольный мяч из рук Винсента и бросает его в меня.
Мяч попадает мне прямо в живот, выбивая из меня воздух.
— ПРОВАЛИВАЙ! — рявкает он.
И я ухожу. Спотыкаюсь на дрожащих ногах убегаю. Мое тело сотрясается от рыданий, когда я плетусь по улицам. Слезы текут по моему лицу, и я едва вижу, куда бегу сквозь поток слез. Мои тапочки вдруг за что-то цепляются, и я падаю. Мое тело глухо ударяется о влажную землю, и я стою на четвереньках, всхлипывая в неподвижный воздух.
Я плачу по Мэдисон.
Я плачу по убитой горем уродке, у которой не было ни единого шанса.
Я плачу и плачу, пока у меня не остается слез.
Звук шин по гравию заставляет меня вытереть лицо рукавом пижамы и посмотреть на источник.
— Боже милостивый, Маккензи. Где тебя черти носили? Ты нужна своим родителям! — говорит шериф Келлер, распахивая водительскую дверцу патрульной машины.
Я даже не утруждаю себя вытереть слёзы. Вместо этого я позволяю отчаянному рыданию вырваться и посмотреть в его встревоженные глаза, когда он ползёт ко мне.
— Шериф Келлер. — мой голос срывается, а губы неудержимо дрожат. Не сомневаюсь, что мои следующие слова вызовут целую бурю проблем. — Я должна рассказать вам кое-что о прошлой ночи.
— Маккензи? Эй, ты в порядке, детка? — спрашивает Вера, вырывая меня из воспоминаний. — Ты отключилась на секунду.
Я прочищаю горло, мои глаза все еще прикованы к фотографии и словам над ней.
— Ага. Да, я в порядке. Я просто... Наверное, я просто задумалась о работе.
Ложь легко слетает с моих губ, как это обычно бывает с такими девушками, как я. Конечно, они мои подруги, но я никогда не была с ними честной. О моем прошлом или даже настоящем.
Кэтрин и Вера всегда были популярными богатыми девушками, и, глядя на меня сейчас, вы никогда не узнаете, что я не была такой когда-то. За последние годы я сильно изменилась. Настолько, что не думаю, что кто-то из моей старшей школы даже узнал бы меня, не говоря уже о том, чтобы запомнить.