– Голдочка, бабуля, привет!
– Катенька! Молодец какая, бабулю не забываешь, радуешь звоночками своими. Как ты, Катенька? Чем удивишь?
– Бабуля, я тут про одного Вайнберга узнала, помнишь, я у тебя спрашивала. В книжке прочитала.
– Это в каких таких книжках про Вайнбергов пишут? Что за книжки такие в этом вашем эсэнге?
– Бабуля, какое эсэнге? Книжка историческая. Про КБ №477, слышала о таком?
– Катенька, где бабушка и где КБ?
– Бабуля, не передёргивай. Михаил Яковлевич Вайнберг тебе знаком? Тут в книжке его биография краткая. Написано, что кандидатом в члены союза писателей был. Родственник наш? Почему ты про такого человека ничего не рассказывала?
– Мишенька-то? Мишенька-то да, родственник. Брат мой двоюродный. Папы наши братьями родными были. Яша и Витя. Рано умерли оба, сама, Катюша, понимаешь.
– Бабуля, ты от темы так далеко не уходи. А где сейчас Миша? Он живой? Он же тебя моложе.
– Катенька, ты же знаешь, что мужчины умирают рано.
– Бабуля, ты слишком много смотришь девятый канал. Про Михаила Яковлевича расскажи.
– Да что про него рассказывать? Мишка, братик мой любимый, Мишка, помню, родился он да такой кривоногий был, думали навсегда таким останется. Кривоногим. И толстеньким. Но ничего. Вырос, выправился. Красивый был, кудри какие! А нос! Весь в маму, весь в Бэллочку! Гордость прямо фамилии нашей. Учился на отлично, а одевался-то как! Брючки-дудочки, батничек в цветочек! И при всем ещё и по комсомольской линии. А потом, как институт-то закончил, пошёл в это самое КБ, но не по специальности, хотя в аспирантуре оставляли, место предлагали даже на кафедре. А он – талант-то свой зарыл, ох, зарыл. Завхозом пошел. Хотя это сейчас к завхозам отношение так себе, а тогда завхоз большим человеком был. Но я ничего о нём толком и не знаю. Пропал он куда-то. Эх, жили бы сейчас с ним в соседних квартирах, по бульвару бы гуляли.
– Бабуль, а что-нибудь, может, сохранилось от брата твоего? Документы какие? Фотографии?
– Да немного, дорогая, ты на антресолях посмотри, там в пакетике лежит трудовая его. И карточек несколько. А зачем тебе?
– Ой, бабуля, кофе сбегает! Пока!
8
Фельетон
Про сладкоголосого хитреца от лица обутого лица
Дело было в обеденный перерыв. Я шёл в заводскую столовую, потому что рядом завод. Не стоит думать только, что я работаю на заводе. Я совсем не на заводе работаю. На заводе, конечно, работать почётно. Но и в конторе тоже. Все профессии важны. И моя. Я с гордостью могу сказать – я специалист по кадровой работе. У нас кадры решают всё. Тут подходит этот. С кудрями. И одет прилично. У нас так в конторе ходят. Костюм, брюки хорошие, пальто драповое в ёлочку. Говорит мне: «Вам нужны стержни для шариковых ручек?» А кому сейчас не нужны стержни для шариковых ручек? Всем нужны. Особенно в отделе кадров нужны! Пастой, конечно, можно заправлять, мы и заправляем, только со временем они «сопливить» начинают, а у нас точность необходима. Ну и про запас взять можно! Для работы же! Для общего дела! Пошел я с ним, а он ведёт меня дворами. Скоро уже и обеденный перерыв закончится, а мы всё идем. Я его спрашиваю: «Далеко ли идти?» А он отвечает: «Пришли уже». Заходим в парадную. Он чемоданчик открывает свой, дипломат то есть. Там стержни лежат новые. «Вот, – говорит, – сколько вам?» «Дюжину, – отвечаю, – двенадцать штук, чтоб для ровного счета». Отсчитывает. «Пятьдесят копеек, – говорит, – за штуку». Я бы не ради общего дело никогда не пошёл, а он меня загипнотизировал, вот я и попался на удочку. «Дорого это, – отвечаю, -–пятьдесят копеек». А сам думаю, как бы его к отделению милиции привести, чтобы для него это незаметно было. Там бы я им все рассказал, и про стержни, и про то, как мошенника задержал! «Ну дорого, так дорого, пойду я тогда», а я тут и закричал: «Милиция! Тут буржуазия реставрируется! Честного человека на шесть рублей обуть хотят!». Кудрявый наутёк, я за ним, стержни у него вывалились, я их подобрал и в милицию отнес. «Вот, – говорю, – вещественное доказательство моей невиновности». И в газету написал, чтобы читатели знали, какие жулики по улицам нашего города ходят.