Коновницыны в России и в изгнании (Коновницын, Коновницына) - страница 116

20-июля Коновницын вместе с графом Буксгевденом был зрителем другого морского боя, у острова Сандо, и действовал батареями по шведской флотилии. По окончании сражения шведы сделали нечаянную вылазку на Кимито и устремились на мызу Вестанкер, где главнокомандующий со своим штабом обедал, вовсе не помышляя о близости неприятеля. Когда открыли шведов, у нас произошла общая тревога. Коновницын, вместе с Тучковым повёл на неприятеля стоявшие вблизи войска и обратил шведов на суда, причём подпоручик артиллерии Глухов зажёг брандскугелями и принудил сдаться одно неприятельское судно с 90 человеками и 6-ю орудиями. Наградою Коновницину за дела сии был Георгиевский крест 3-го класса. Коновницын не участвовал после того в сражениях со шведами и финнами, по-прежнему оставаясь при графе Буксгевдене, по увольнении коего от звания главнокомандующего финляндскою армиею, был назначен командиром 3-ей пехотной дивизии и шефом Черниговского мушкетерского полка. Во время Финляндской войны Коновницын вел подробный журнал военных действий, к сожалению, ныне утраченный.

В продолжение 1810 и 1811 годов, по случаю разрыва с Англиею, Коновницыну поручено было охранять берега Балтийского моря, от Полангена до Гапсаля, включая острова Эзель и Даго. Принимая все меры против неприятельских высадок, неусыпно заботился он об устройстве вверенной ему дивизии и довел ее до истинного совершенства. В начале 1812 года, когда Император Александр, готовый встретить нашествие Наполеона, осматривал свои армии, расположенные на западной границе России, в Высочайшем приказе своём от 20-го мая поставил он 3-ю дивизию Коновницына в пример всей армии, пожаловал ему табакерку с портретом своим, удостоил завтракать у него, – чему дотоле не было примера, – наградил каждого из нижних чинов 3-й дивизии пятью рублями. Достойными помощниками Коновницына в доведении дивизии до столь блистательного состояния были бригадные командиры его: князь Шаховской, бывший впоследствии председателем генерал-аудиториата, Воейков и Александр Тучков, павший под Бородиным. В дивизии Коновницына, бывшей в составе 3-го пехотного корпуса Тучкова 1-го, также кончившего жизнь от раны, полученной при Бородине, находились полки: Черниговский, Копорский, Муромский и Ревельский пехотные, 20-й и 21-й Егерские, два батальона сводных гренадеров, батарейная рота № 3 и две легкие батарейные роты № 5 и 6.

Первая встреча Коновницына с неприятелем во время Отечественной войны состоялась 14 июля, при Островно. Главнокомандующий 1-й армией Барклайде-Толли остановился у Витебска, надеясь соединиться здесь со 2-й армией князя Багратиона, до прибытия коего надо было сколь возможно долее удерживать Наполеона, двинувшегося от Бешенковичей на Островно. Навстречу Наполеону был послан 13-го июля корпус графа Остермана. Отчаянно сражаясь, Остерман за целый день не отступил ни на шаг. На другой день приказано было Коновницыну сменить утомленные боем войска. Коновницын стал при деревне Кокувачине, в 8-ми верстах от Островно. Поутру неприятельская пехота атаковала авангард его. Отстреливаясь, наши начали отступать на занятую Коновницыным позицию. Правое крыло примыкало к Двине, левое – к густому лесу; на большой дороге стал центр, прикрытый оврагом. Мюрат и вице-король Италийский напали одновременно на левый фланг Коновницына в лесу, но атаки их были безуспешными. На правом крыле Коновницын тоже не уступал ни шага и, после двукратно отбитого нападения, сам ударил неприятеля. Нападение было неудачным, ибо к французам подоспели свежие войска и прибыл Наполеон, о чем Коновницын скоро узнал от пленных. Честь сражаться с самим Наполеоном воспламенила Коновницына на новые усилия. «Что прикажете делать? – спросил его один генерал, объясняя ему своё затруднительное положение. «Не пускать неприятеля», – отвечал Коновницын. Но исполнить приказание было невозможно. Наполеон повел общую атаку на всю линию, стараясь оттеснить русских из лесов. Храбрость войск и бесстрашие Коновницына не могли удержать французов. С криками «да здравствует Император!» – отовсюду надвигались они вперед и даже захватили три орудия наших, которые однако же были возвращены штыками Черниговского полка. Имея сзади позиции лесной дефилеи, Коновницын отправил назад часть артиллерии и начал отступать. По дороге встретил он посланные ему на подкрепление корпус Уварова и 1-ю Гренадерскую дивизию, предводимую Тучковым. Как старший, Тучков принял начальство над войсками. Наполеон не прежде вечера мог овладеть всем лесом, где ещё несколько времени продолжался огонь. Сбив Коновницына, не приобрел он никаких трофеев, кроме поля сражения. К ночи дивизия Коновницына и войска, посланные ей на помощь, отступили к Витебску, исполнив данное им повеление – удерживать Наполеона сколь возможно долее. На другой день, получив известие, что князь Багратион не может соединиться с ними у Витебска и отступает к Смоленску, Барклайде-Толли обратился туда. 5-го августа вся громада сил Наполеоновских атаковала Смоленск, защищаемый Дохтуровым. В числе вверенных Дохтурову в сей день войск, находилась 3-я дивизия Коновницына. Сперва стояла она в резерве, но когда Наполеон открыл против Смоленска огонь из 150 орудий и повёл войска на приступ к городу, Дохтуров поручил Коновницыну оборону Малаховских ворот, куда обращён был главный натиск неприятельской армии. Немногие из окружавших Коновницына остались невредимы. До какой степени свирепствовал здесь убийственный огонь, можно заключить из того, что надобно было четыре раза переменить четыре орудия, стоявшие у Малаховских ворот; едва успевали подвозить пушки: лошади и прислуга были в короткое время истребляемы. Коновницына ранили пулей в руку, но он не оставлял сражения. Обернув рану платком, он даже не позволил сделать себе перевязку до вечера. Когда решено было оставление Смоленска, ночью с 5 на 6 августа, Коновницын начальствовал над арьергардом и вышел из Смоленска последним, всячески стараясь помогать несчастным смолянам, с воплями отчаяния покидавшим родное пепелище. Коновницын раздавал им деньги; стариков и детей сажал на пушки; ко всем обращался со словами утешения, сам проливая слезы. На следующее утро, 6 августа, видя наше отступление, французы переправились через Днепр, вброд у моста, потеснили наших стрелков, заняли предместье и начали выступать из него на равнину по Пореченской дороге. Коновницыну поручено было выбить французов из предместья. С егерской бригадой князя Шаховского и отрядом барона Корфа, как лев, устремился Коновницын вперёд, атаковал французов и втоптал их в Днепр.