Моя работа заключалась в том, что я должен был развозить и складывать дрова заказчикам. Все шло хорошо, пока я не получил распоряжение доставить партию дров в советское учреждение. Я привёз дрова и с тремя рабочими стал их складывать в подвале. Вскоре туда вошла женщина. Она поинтересовалась, сколько дров мы привезли и как мы их складываем. Обратив внимание на мою военную шинель, она сказала сочувственным голосом: «Мне вас жаль, как вы бедные мучаетесь заграницей, возвращайтесь на родину!» При этом она вынула 200 марок и дала их нам с тем, чтобы мы их между собой разделили. Я от денег отказался и ответил, что отлично знаю, что такое советская власть. Я вернусь в Россию, когда большевиков там не будет, а с такими типами, как она, я надеюсь, сам народ расправится. Вечером меня вызывает мой хозяин. Он сказал, что меня больше не может держать на службе, так как я ему испортил выгодный заказ. Ему позвонили из советского представительства, сообщили о возмутительном поведении рабочих и отказались от дальнейших заказов.
После трех тяжелых лет пребывания в Эстонии мы, наконец, получили визу в Югославию. Там находилась моя старшая сестра, попавшая в Киеве в плен к немцам сестрой милосердия. Позднее она попала в армию Деникина и эвакуировалась в Югославию, где вышла замуж за русского инженера. У него были деньги, они построили отель в Дубровнике, бывшей Рагузы, на берегу Адриатического моря.
В мае 1923 года мы выехали в Штетин на немецком пароходе, направляясь в Югославию.
После двухнедельного плавания, при небольшой качке, мы приехали в Штетин и вечером выехали со скорым поездом в Берлин. Море разноцветного электрического света отражается на блестящем, как зеркало, асфальте. Берлин был перед инфляцией: шиберы, спекулянты, проститутки, игра на бирже… В Берлине много русских эмигрантов, но они, как крысы на тонущем корабле, бегут. Большинство стремится в Париж.
После недельного пребывания едем дальше… Вена после шумного Берлина кажется пустой и нищей… Наконец мы в Загребе. Этот красивый и благоустроенный город еще недавно принадлежал Австрии.
Через несколько дней приезжает старшая сестра Наташа, и мы едем в Дубровник. Проезжаем через покрытую густым лесом гористую Боснию. Сараево: мечети, минареты, женщины в чадрах, мужчины в фесках.
Вскоре наш поезд въезжает в Герцеговину. Больше не видно леса, его заменили розово-желтые голые скалы. Один раскаленный камень: жарко и душно… Поезд ползет на гору серпантином. Проезжаем тунель и вдруг перед нами на горизонте синее, как сапфир, море.