— Его нет.
Глухой голос был слышен из комнаты Стива. Он же вроде уехал? Я осторожно толкнула приоткрытую дверцу. Парень полу сидел полу-лежал на правой стороне широкой кровати, опираясь на спинку и держа в руках стакан. Внутри либо вискарь, либо коньяк судя по цвету. Впрочем, я едва смогла его разглядеть.
— И его больше не будет
Я слушала его и в голове не укладывалось — слеза непроизвольно покатилась по щеке. Понимая, что стоять становится все сложнее, я аккуратно опустилась на край кровать спиной к другу. Взгляд уперся в пол дверного проема.
— Вскрылся в ванной, пока я был в отъезде, — он вроде усмехнулся, — Сука, даже уехать нельзя — все по пизде идет.
Голос Стива был непривычно хриплым и тихим. Безэмоциональным. Совершенно. Таким же, как и этот коридор. Холодным. Я не знала от чего мне страшнее — от стали, звеневшей в его словах или от жалких попыток осознать, что Джефа больше нет. И что его больше не будет.
— Он умер?
— Да. — панк со вздохом поднялся в положение сидя, сцепив руки в замок. Стакан с алкоголем противно звякнул о стеклянную поверхность столика, стоявшего с боку от кровати. Я обернулась и не могла не удивится — Стив был в костюме, выгладивший прилично до не возможности с уложенными и чистыми волосами. Никогда не видела его таким и от этого становись еще больше не по себе. Хуже — я просто не узнавала панка.
Пусто. Так… странно пусто. Пустой коридор, пусто у меня внутри. Вторая слеза скатилась ровно по дорожке проделанной первой. Я не до конца осознавала смысл происходящего. Не могла представить друга мёртвым и от этого рвало на части. Не хочу снова проходить все это, не хочу снова пялится в стены и глотать таблетки тайком от всех, вместо еды. Опять похороны? Или просто могильная плита, потому что они уже прошли? Говорить какие-то слова над ней, надеясь, что он услышит, потому что не чувствуешь рядом его присутствия?
— Ты знала, что мы с ним…?
— Да.
— Хорошо.
Он опять тяжело выдохнул, опустил голову, потом взял бокал, резко поднял ее и осушил содержимое. Даже не поморщился.
— Шотландский Гленфарклас, 1976 года. Хотели с ним распить. Вернее, я хотел — купил в подарок. — Стив усмехнулся, вскидывая брови и разглядывая пустой бокал, — Копил, наверное, целую вечность. Пять лет, Элис. Пять сраных лет я любил этого уебка, который ненавидел жизнь.
Он говорил медленно, выделяя каждое слово. В комнате было тихо. Настолько, что слышался звон посуды с первого этажа и голоса гостей. Свет присутствовал только в виде слабенькой лампы на тумбочке, его не хватало — комната в полумраке. Мне было не по себе от Стива — аура боли распространялась на это помещение и ползла дальше по коридору. Хотелось рыдать навзрыд, но это были не мои слезы. Не только мои. Истерика, которую я упорно старалась игнорировать принадлежала отнюдь не мне.