Страшно подумать, что сталось бы со мною, если бы накануне в этих местах не выпал обильный снег. Снег спас меня. Спас и от гибели и от опоздания.
Не прошло и пяти секунд, как я очутился внутри огромного, быстро растущего снежного кома – внутри снежной лавины. Теперь я уже совершенно успокоился. Здесь мне было и мягко и удобно. А главное, зная скорость падения тел, я не сомневался, что через несколько минут окажусь у подножия Гауризанкара.
Но минуты сменяются минутами, а моя, лавина и не думает останавливаться. Знай себе, мчится да мчится куда-то со всё возрастающей скоростью. Я успел уже вздремнуть, проснуться, снова вздремнуть и снова проснуться, а лавина всё ещё продолжала катиться, подпрыгивая на ухабах. Мною снова стало овладевать беспокойство: как бы меня не занесло бог весть куда! Ведь мне во что бы то ни стало нужно быть в Варшаве сегодня же.
Вдруг страшный удар! Стук, треск, грохот! Моя лавина разваливается, и я на какой-то большой площади. Серые, хмурые высокие дома, серые, хмурые люди в сером и хмуром тумане. Паровозные гудки. Оказывается, напрасно было моё беспокойство: в лавине я обогнал свой поезд. Я (был на вокзальной лондонской площади в то время, когда поезд прямого сообщения Ливорно-Лондон-Варшава ещё только пересекал англо-швейцарскую границу километрах в восьми северней того места, где Дунай впадает в Ирландское море.